Особенный. В твоих руках

Эклер Натали

Она говорит так взволнованно, что я и сам начинаю нервничать.

– Я не сделал ничего особенного. Это просто деньги.

– Эти просто-деньги спасают жизни! Они как раз особенные, как и твое сердце, в котором есть доброта. Идем, – берет меня за руку, – я должна показать тебе тех, кому ты помог.

Под заливистый лай цапнувшего меня засранца Лиза ведет меня вдоль вольеров, у каждой дверцы останавливается и кратко пересказывает непростую историю ее обитателя. Старается говорить ровно, но голос дрожит и глаза на мокром месте. Не знаю, насколько особенное сердце у меня, но у этой

девочки оно точно необыкновенное. И я вдруг чувствую, что должен его покорить, занять в нем главное место. И это не просто желание – скорее необходимость. Острая, крайняя, неотложная.

Пройдя длинный ряд клеток, мы подходим к покошенному строению без окон, похожему на заброшенный ангар.

– Это наш склад, – поясняет Лиза. – Давай познакомлю с людьми, работающими здесь? Ирины сегодня не будет, но есть кураторы и другие волонтеры. Они тоже хотят сказать тебе спасибо!

– Я пришел сюда не за благодарностью, а к тебе.

Она мило улыбается и опускает глаза. Снова смущается до легкого румянца, а я внаглую ее рассматриваю. Не могу отказать себе в этом удовольствии. Четыре ночи подряд представлял по памяти – в реальности она лучше.

– Можно пригласить тебя на свидание? После того, как ты закончишь нежить и влюблять в себя бездомных кобелей.

– Я уже закончила, – хихикает. – Теперь мне нужно ехать в поликлинику, на массаж и аппаратную терапию.

– Давай отвезу, и подожду.

– Там долго. Почти два часа.

– Не проблема, я подожду, – настаиваю.

Лиза на меня не смотрит, буровит взглядом трепанные кеды. Наклонившись вперед, заглядываю ей в лицо:

– Или ты не хочешь на свидание со мной?

Она кусает сочные губки и молчит. Хочет, но боится меня почему-то. Я это вижу и стараюсь не давить. Очень стараюсь, но получается хреново. Она мне снится каждую ночь. Так чарующе откровенно, что просыпаюсь с болезненным стояком и работать нормально не могу. Задолбался, если честно. Никогда еще так навязчиво не хотел девушку. Если согласится – больше не отпущу.

– Я хочу, с тобой, – лепечет Лиза, подтверждая мои мысли.

– Тогда поехали?

Кивает.

– Только в душ сбегаю…

– В какой еще душ?

Ничего не понимаю. Вокруг нас полуразрушенные корпуса бывшего завода кинескопов и вольеры с животными. Откуда тут душевые?

– Летний, – показывает куда-то в сторону. – Ребята сделали, чтобы после работы можно было ополоснуться. Только он не закрывается и вообще… Ненадежный. Я обычно в паре с одной девочкой хожу, но ее сегодня нет. Посторожишь меня, ладно?

Вот она – святая простота. Меня наизнанку выворачивает от желания видеть ее голой под собой, а она просит не подсматривать, пока душ принимает. Лиза, Лиза…

– Я почти закончила! – оповещает тоненьким голоском.

– Не торопись, я тебя жду, – откликаюсь.

Вода из пластиковой бочки перестает литься, я неслышно подхожу ближе. Что за дятел додумался сбить душевую из строительных поддонов? В них же сплошные щели! Как устоять-то?

Лиза стоит ко мне боком, надевает сарафан. Легкая ткань скользит по поднятым рукам и изгибам стройного тела. Я дышать перестаю – настолько это прекрасно. Изумительно. Лиза изумительна! Влечет к ней адски.

Тормозить себя бесполезно, никакие доводы не работают, эмоции забивают логику и тупо кроют. Ничего не могу поделать с собой, дурею от этой девочки.

Из приюта мы выходим, по-детски держась за руки. Я предлагаю позже мотануть на море, Лиза легко соглашается. Она вообще покладистая, если хорошенько придавить.

Забрав на проходной два шлема, протягиваю ей тот, что меньше. У нее глаза округляются:

– Ты приехал на мотоцикле?

– Взял у Костяна покататься. Не боишься?

– Нет, что ты! Обожаю ездить на мотоцикле. У папы был «Кавасаки».

Мы подходим к ярко-красной «Хонде» Баринова, Лиза смеется:

– Ой-ой-ой! Костя любит все яркое и красивое.

– Да, но самую красивую девушку Крыма он проворонил.

Я обнимаю ее за плечи и чмокаю. Она снова тушуется, а я балдею. Меня ведет от нее и ее розовых щечек.

– В платье не очень удобно, я прижмусь к тебе, ладно? – оправдывается, устраиваясь сзади и крепко меня обнимая.

Тонкие руки обвивают ребра, за ними бесконтрольно расползается тепло. Приятное, щемящее. Я ловлю приход неописуемого кайфа и угукаю, будто немой или тупой. Не нахожусь, как пошутить, да и не хочется – мне не смешно. Сердце в груди толкается часто и мощно. В башке гудит так, что перебивает рев «Хонды» на старте. Походу вляпался я.

Глава 20

– Беременная?..

Голос четкий, а изображение плывет. Я зажмуриваюсь, морщусь. Чем так ужасно пахнет? Запах едкий, до тошноты.

– …Девонька, на меня смотри! Ты беременная, спрашиваю?

– Не беременна она. И зовут ее Лиза, я же вам сказал!

Это Макс, по голосу его узнаю.

– А ты ей кто будешь? Друг?

– Почему друг? Лиза моя девушка.

Он произносит это раздраженно, но интонация сейчас не важна. Смысл фразы приводит в чувства лучше нашатыря.

– Что случилось? – пытаюсь приподняться.

Голова как ватная, руки-ноги и вовсе неподъемные.

– Ты упала в обморок, Лиза. У тебя проблемы со здоровьем? К доктору приходила?

Женщина в форме медперсонала помогает мне сесть, надевает на руку манжету тонометра. Я делаю глубокий вдох и прикрываю глаза. Вокруг все кружится, словно до этого я часами не слезала с карусели. Впервые со мной такое. Даже когда ногу сломала – от боли выла, но не отключалась.

– Со здоровьем нормально, – выдыхаю. – Я прохожу тут реабилитацию, после травмы, – договариваю через паузу.

Медсестра называет какие-то цифры и отходит к столу. Теперь я вижу Макса, он стоит в дверях и хмурится. Блин. Я грохнулась у него на глазах.

Вышла после процедур, а он ждет у мотоцикла. Красивый и с букетом нежных роз, похожих на зефирки. Я к нему не шла ­– летела, земли под ногами не чувствовала, а дальше ­– темнота. Влюбиться до потери сознания – такое и в реальности возможно, а я думала, только в книжках так пишут.

– Тебе точно лучше?

Макс смотрит настороженно, держит меня под руку. Дверь кабинета за нами закрывается, оставляя в полумраке душного коридора. Мне и стыдно, и обидно.