Особняк со странностями
Шрифт:
— Я был занят! Дела! — упорно настаивал мужчина. — Занят!
— Раз у тебя так много дел, то не смею задерживать. Иди. Решай свои дела скорее, вдруг, не успеешь.
Такого заявления Егор явно не ожидал. И даже поперхнулся воздухом. У меня проскользнула мысль помочь, похлопать по спинке, вкладывая всю накопленную доброту женской души, но… сил не осталось. Надоел этот спор на пустом месте.
— Но я ведь пришел, — тихо сказал он. — Пусть не так, как тебе хотелось…
— Среди ночи? В постель?
— Сюрприз! — развел руками Егор.
И
Сюрприз?
— Ты что пьян?
— Ничуть! Алкоголь меня почти не берет.
Вот ведь зараза! Еще и напился!
ГЛАВА 5
— Уходи, Егор, — поникла я. — Хватит этого спектакля.
— Катя…
— Пожалуйста, хватит.
— Я… — начал он, но замолк, опустил голову и, развернувшись, послушно поплелся на выход.
Надо же! И спорить не стал!
Странно, но долгожданного облегчения я не почувствовала. Вообще ничего. Словно перегорела в ссоре.
У самой двери мужчина остановился, не оборачиваясь, глухо прошептал:
— Я не хотел тебя обидеть. Просто не думал, что все так…
Видимо, разочарование оказалось заразным, ибо отчетливо прозвучало в голосе Егора. Впрочем, уходить он не спешил.
А мне неожиданно стало холодно в этой комнате, будто оказалась голой в разгар зимы.
— Это Илларион смазал зеленкой твои ягодицы после выходки Насти?
Вопрос прозвучал так неожиданно требовательно в оглушающей тишине, что я не сразу сообразила, о чем вообще зашла речь. Весь наш ночной диалог был больше похож на театр абсурда, где в главных ролях истеричка и пьяница. Мои нервы сдали, подбирать слова и говорить спокойно не получалось.
Егор же стремительно вернулся, схватил меня за предплечья, прижимая к себе, и не капли раскаяния больше не проглядывало в его осоловевшем взгляде.
— Он дотрагивался тебя? Видел голой?!
— Что?
— Ненавижу это! — вдруг прохрипел мужчина. — Ненавижу это чувство! Тебя и себя тоже! Околдовала меня! Всю душу истрепала!
— Егор, ты пьян и…
— Молчи! Все вы одинаковы! — с горечью кинул очередное невразумительное обвинение. — Перебежчицы!
— Я не понимаю, о чем…
Егор не дал мне завершить предложение, впившись в губы требовательным поцелуем.
На этот раз в действиях его рук, губ и языка не было и доли нежности, ласки. Только стремление подчинить, взять напором, наказать…
— Н-не… надо, — чередуя слова с возможностью глотнуть воздух, прошептала я. — Не так.
Его жадные ласки жалили, оставляли на моей коже пылающий след, отчего одновременно хотелось и прекратить все, и продолжить томительную пытку. Поцелуй с привкусом крови — не безумие ли?
— Не хочу так, — прохныкала я, непроизвольно выгибаясь в его крепких руках навстречу жадности и нетерпению.
Сердце твердило одно, тело — другое, а разум вообще отключился.
— Неправильно! —
Без теплоты и тесноты его объятий я вдруг почувствовала себя… странно одинокой. Еще большей неожиданностью стала собственная реакция на такое резкое отдаление Егора. А именно слезы, почти мгновенно увлажнившие глаза.
Ведь сама же хотела, чтобы мужчина ушел и перестал приставать! Так что от этого настолько невыносимо… тошно?
Пока я пыталась отдышаться, мужчина пребывал в постоянном движении. Он мерил резкими шагами комнату, точно не мог остановиться и на секунду.
— Что случилось? — всхлипнула я, совершенно не узнав собственный голос.
Егор посмотрел на меня взглядом раненного зверя. Перемена в его поведении была столь поразительной, что неожиданно отозвалась болью в груди.
— Это не я! — как заклинание стал сбивчиво шептать мужчина. — Не я! Понимаешь? Не я…
— Егор, — от его совершенно растерянного вида мне стало жутко. Протянув руки в умоляющем жесте, я сбивчиво позвала: — Иди сюда.
Первые несколько шагов ко мне навстречу мужчина сделал крайне медленно, робко, в один момент я даже успела подумать, что он передумает и опрометью выбежит из комнаты, настолько виноватым и осунувшимся выглядел. Но этого не случилось. Наоборот, оставшееся расстояние он преодолел резко, будто торопясь не успеть. А как только Егор оказался рядышком, я заключила его лицо в свои ладони, легонько оглаживая щеки в успокаивающей ласке. Правда, для того чтобы дотянуться, пришлось привстать на цыпочки. Егор словно окаменел, не пытался придвинуться ближе или дотронуться, лишь с некой опаской следил за моими действиями. Это выглядело дико, странно и вызывало во мне страх. Не за себя. За него.
— Я не знаю, что с тобой произошло, но, что бы это ни было, — попыталась придать голосу должной уверенности, насколько позволяло охватившее вдруг волнение, — ты справишься. И я помогу. Если позволишь
Да, сегодняшнее поведение Егора меня совершенно не обрадовало, даже обидело. Я разберусь с этим позже. Потому что сейчас, какая-то важная часть души подсказывала, что Егор нуждается в моей поддержке, наивных словах, стеснительных касаниях. Отвернуться, выгнать и отказать ему в помощи… я не могла. И не пыталась.
Мужчина улыбнулся уголками губ и, легонько придерживая мои ладони в непосредственной близости от своего лица, стал выцеловывать каждый пальчик.
— Ты — чудо, — прошептал Егор. — Мое чудо.
От теплоты, что разливалась в районе солнечного сплетения, из-за его касаний, я с наслаждением зажмурилась.
— Это я сделал?!
Расширившимися от неверия глазами, мужчина вперился взглядом в мои руки так, словно увидел нечто ужасающее. С запозданием я поняла, что именно настолько поразило Егора. Многочисленные синяки, ссадины что ярко выделялись на моей бледной коже. Заметил, наконец.