Особо одаренная особа

Вересень Мария

Тетки, закончив со стряпней, уселись за стол. Настасья Петровна принесла из погреба запотевший кувшинчик медовухи и, хотя сама, как и все животные, спиртного не переносила и не пила, угощать любила. Тетки медовуху пригубили, а я сидела, не решаясь тоже протянуть руку.

— Кстати, — вдруг вспомнила Коровья Смерть, — а чего это ты, Горгония, про сюрприз помалкиваешь?

— Какой сюрприз? — завертелась я, но тетки блаженствовали, щурясь на солнышке, даже змеи Горгонии зевали.

Горгония отмахнулась:

—

Дойдем до капища, там и увидит.

— Специально сказали, чтобы я как на иголках сидела?

Я принялась на весь лес жаловаться на свою нелегкую судьбу и родственников. Родственники скалились, им было хорошо, они радовались приходу весны, пробуждению леса, и мои стоны были для не более чем приятное дополнение к птичьим трелям.

— Хоть намекните, — забыв про блины, униженно попросила я, — где искать, я сама найду.

— Даже не верится, что когда-то и мы были такими, — с улыбкой сказала Березина.

— Вот Горгония точно была. — Коровья Смерть указала пальцем на младшенькую. — Помнишь, как она в сад к царю Салмонисиру лазала? — И они втроем захихикали.

Я обиделась, сказала, что сама найду обещанный сюрприз, и долго лазала по своей летней резиденции, но так как камень с радостью и готовностью подстраивался под мое настроение, то чего я только не нашла в этом бесконечном дворце! Пока у меня не кончились силы.

Так меня и обнаружили — около груды диковинок, из которых я никак не могла выбрать, что является мороком, а что все-таки настоящее.

— Нет, ну точно! Вылитая Горгония! — хохотала Коровья Смерть, а Березина поддакивала:

— Да, такое же глупое выражение лица.

— Зато теперь мы знаем, чьей крови в девочке больше, — поджала губы обиженная тетка, и все змеи зашипели на ее голове.

— Да-а, — печально вздохнула Березина, — намучается она с твоей кровушкой.

— Бедное дитя, — жалостливо произнесла Коровья Смерть.

— Посмеялись? — спросила я. — А теперь подскажите мне, что из этого, — я кивнула на кучу, — сюрприз?

— Вообще-то он у тебя за спиной, на алтаре, — сказала русалка.

Я живо вскочила на ноги, оглянулась и восхищенно замерла, увидев два абсолютно одинаковых камня сновидений.

— Ух ты! Где взяли?

— Еще одну племянницу завели, — засмеялась Коровья Смерть.

— А честно?

— По-моему, ты забыла, что камни сновидений живые, — заметила Горгония.

— И что?

— У живых детки бывают. — Коровья Смерть хлопнула меня по макушке.

— Да?! — Я хотела расспросить тетушек подробнее, но прилетел Карыч и стал интересоваться: что тут за бабий щебет и ор? Я показала ему камни, а ворон потер крылом свою голову:

— Да-а, пр-роблема. По-хор-рошему, камням не надо вместе быть, а то они др-руг др-ругу мешаться начинают.

— И что? — насторожилась я.

— Вот и думай, — сказал Карыч. А Березина кивнула:

— Мы ему уже и мешочек сделали. — Русалка сунула новорожденный камень в ярко-малиновый бархатный мешочек и повесила мне на шею, жизнерадостно проговорив: — Вот.

— А куда я его дену? — испугалась я.

— Это уже не наши пр-роблемы, — отрезал ворон. — Не маленькая, спр-равишься. А то пр-ривыкла на шее у р-родственников.

— Вот вы какие. — Я, вздохнув, решила пойти, поискать сочувствия у Велия, они с Анчуткой как раз бродили вокруг капища.

Анчутка шагал, заложив руки за спину, было видно, что он рассуждает о чем-то крайне важном для мага, потому что Велий шел, упершись взглядом в тропинку, нервно ероша волосы и ничего не замечая. А самым удивительным было то, что Индрик, вышагивавший рядом, не пытался укусить, ни подножку подставить, ни гадость сказать. Я бросилась к магу, на ходу громко жалуясь:

— Вел, они мне новую обузу придумали. Насильно суют камень сновидений!

— Да, хорошо, — кивнул головой маг, а я встала как вкопанная.

— Что хорошо?

Велий, вынырнув наконец из своих размышлений, уставился на меня:

— Ты о чем?

— Камень мне дают. — Я показала ему мешочек на шнурке.

— Ну и забирай. — Он махнул рукой и зашагал по тропинке вслед за тактично отошедшим Анчуткой.

— Обана! Самоликвидировался! — воскликнула я обиженно, но тут прискакал Топтыгин верхом на василиске, и мы принялись дурачиться.

Мы возвращались домой, нагруженные провизией. Настасья Петровна заявила, что даст нам в дорогу небольшой кузовок, и Велий сдуру кивнул, не обращая внимания на мои страшные гримасы. В результате медведица загрузила до самого верха лыковый короб с меня ростом пирогами и блинами.

— Вот и неси его теперь, — мстительно прошипела я, а Настасья Петровна, услышав мой шепот, спохватилась:

— А я и забыла, что вас двое! — и, живо составив на столе с десяток кувшинов, завязала их в скатерть узелком и протянула мне. Посмотрев, как я скособочилась под такой тяжестью, Настасья Петровна взяла узел обратно и весело помахала лапой Индрику: — Иди-ка сюда, что скажу.

Ничего не подозревающий Индрик подскочил к нам, а она, похлопав коня по холке, мигом нагрузила его.

— Вот, дядя тебе поможет. — Индрик выпучил глаза, но было поздно, кувшины на его боках позвякивали, а Настасья Петровна настороженно следила, чтобы мой дядька не повредил хрупкий груз. Я радостно вздохнула, но в руки мне тут же сунули корчажку с медом. — Вот, — медведица удовлетворенно оглядела нашу троицу, — теперь хорошо. А скатерть свою пусти на портянки.