Особо одаренная особа
Шрифт:
— А я думала, что ты эльф, — брякнула Алия, — и тебя родичи содержат.
— Нет, — с достоинством ответил ей Князь. — Я найденыш. Мое содержание оплачивает Школа. — Сиятельный пожелал нам всем доброго вечера и вышел. Не успела за ним закрыться дверь, как Зоря донес до нас простую житейскую мудрость, что мавка просто создана для Сиятельного, его так прет от чувства собственной значительности, что ему просто необходима жена-дура.
Спустя два дня, отправив кучу писем в столицу, Урлак и Лаквилл, вся наша компания: свидетели, потерпевшие и обидчики
— Вот, значит, как ты живешь! — визжала Лейя, а Алия, сунувшись в одну из дверей резиденции, чуть не убила меня на месте, и, как ни пыталась ей втолковать, что все увиденное ею оружие всего лишь морок, который исчезнет за границей Заветного леса, она не хотела и слушать. Я умоляюще посматривала на Карыча, пусть пугнет как-нибудь мавку, крутящуюся перед зеркалом. Платья на ней менялись с такой катастрофической быстротой, что даже у меня закружилась голова от этого мельтешения.
— Ты мне его подаришь? Подаришь? Вот это золотое?
— Дарю, — обреченно махала я рукой. — И тебе дарю, — рычала я Алие, с безумными глазами сжимавшей пламенеющий изогнутый меч.
Один Сиятельный не нарушал моего душевного спокойствия, просто стоял и экспериментировал с архитектурой, там и сям меняя башенки, украшая своими барельефами стены. Гомункул беззастенчиво пытался тырить все, что, по его мнению, плохо лежало, рискуя надорваться.
Овечка, заявив, что им все равно со дня на день балаган открывать, вызвалась быть представителем от Школы, сопровождающим учеников, стребовав себе братьев-богатырей для солидности. Кстати, Зоря с самого начала не отходил от меня ни на шаг.
— Ну наигрались уж? — ехидно поинтересовалась овечка. — Может, тогда пойдемте, госпожи ученицы? — Она подтолкнула Велия: — Давай, ты у нас княжевский, представляй, куда выйдем.
— Давай глянем на сокровищницу, — предложил Гомункул, — говорят, хорошее место.
— Лучше в арсенал, — сказала я, косясь на Алию с ее дурацким мечом. — Хотя я тоже одно хорошее место знаю, прямо рядом с кремлем.
Не успела я об этом и подумать, как зеркала отразили это самое место, и вся компания отшатнулась. Девчонки завизжали, а парни брезгливо поджали губы.
— Да, Верелея, никогда не знаешь, где тебя носит, — ехидно произнес Велий.
— Я там ночью была, ничего не видела, — с трудом выговорила я, борясь с тошнотой. Сквозь мутное стекло больших жбанов на меня таращились разные уродцы, плавающие в крепком вине. — Зато теперь я знаю, что такое кунсткамера.
— Давайте ограничимся резиденцией фон Птица, — предложил Велий.
— Давно в кандалах не сидел? — осведомилась я.
Велий как-то странно глянул на меня, хлопнул себя по лбу, будто вспомнил о чем-то, и парадное крыльцо с грифонами растаяло.
— Нам действительно не стоит лезть со своими проблемами к магам, я вспомнил о другом варианте. — Он виновато улыбнулся. — Я совсем забыл, у меня же там дом есть, хотя я уже пять лет в нем не появлялся. Надеюсь, еще стоит. — Он посмотрел на меня и улыбнулся: — Хочется верить, что он выдержит твое появление.
— А где бельчонок? Где бельчонок? — завертелась овечка.
— Вот оно — ваше, этот… артист, — с кривой усмешкой сказал Анчутка, а двигавшийся следом Васька раскрыл пасть и выплюнул слюнявый комок.
Оборотень выглядел настоящим чудищем из кунсткамеры с той лишь разницей, что он жалостно стонал:
— Не пугайте меня. Я осенью уже платил за эту экскурсию ей. — Он показал на меня.
— Чего врешь-то? — Я совершенно не помнила среди первокурсников никакого бельчонка.
— Я последним был!
— А-а, это котор-рого два дня по лесу ловили? — разулыбался Карыч. — Шустрый какой!
Оборотень закатил глаза и потерял сознание.
— Все, хватит с баловством, — притопнула овечка. — Выносите тело. Богатыри, за мной. — И она смело шагнула в зеркало. — Привет всем, — сказала овечка мирно обедающей челяди. — Нечисть на дом заказывали?
Люди в ужасе уставились на говорящую овцу, по бокам которой стояли жуткие громилы, царские одежды которых медленно таяли, отчего казалось, что они меняют личину, приспосабливаясь к человеческому образу. Но все бы обошлось, не влезь Аэрон со своим воспитанием.
— Здрасти, — с улыбкой сказал он, обнажая клыки. И ведь ничего плохого не хотел.
— Ну вот, здесь я и жил до двенадцати лет. — Комната была не так уж и велика, и ничего от детской в ней уже не осталось. Огромная карта Северска на стене, шкаф до потолка, набитый книгами, большая кровать, над столом модель корабля.
— Сам делал? — спросила я, проводя пальцем по борту модели.
— А что? — смутился маг.
— Корявенький.
— Мне тогда было лет семь, — виновато пояснил Велий.
— Велий, там эти твои слуги, по-моему, собрались забаррикадироваться в кладовой, — сообщила Алия.
Больше всего лаквиллку возмутила потеря меча. До такой степени, что она сначала даже не хотела со мной разговаривать, но потихоньку стала отходить. Велий вздохнул: никуда идти ему не хотелось, он и имена-то этих людей с трудом мог вспомнить, хоть и считался их работодателем. Да и управляющий не сразу узнал своего хозяина, так что магу пришлось изрядно попотеть, доказывая, что он именно Велий. Я ожидала от столичных жителей более спокойного отношения к нечисти, так ведь нет, стоило их оставить один на один с вампиром и овечкой, как начали творить всякие глупости. Судя по тяжелому вздоху, Велий думал так же. Алия окинула комнату взглядом и многозначительно улыбнулась.
— Чего улыбаешься? — насупилась я.
— Гомункула и Зорю он в людской поселил, меня и парней с Лейей — в гостевые комнаты, а тебе дак предлагает свою бывшую спаленку.
Дом мага оказался немаленький, три этажа и действительно в трехстах шагах от Кремля. Садик был невелик, но и это в центре столицы было роскошью. Быстро прошвырнувшийся по улицам Зоря, вернувшись после прогулки, сел, сложил руки на коленях и заметил, что соседние дома охраняют такие страшные мордовороты, что на них и смотреть-то жутко, значит, и люди там живут соответствующие, не чета нам.