Особо опасен
Шрифт:
А военный достал откуда-то большой и о-очень страшный ножик. Вот почему эти уроды любят, чтобы нож был больше похож на что-то среднее между мачете, мечом и поварским тесаком? Или это у них, как комплекс неполноценности. Есть же такая легенда среди мужчин, что те у кого краник не слишком большой, обычно предпочитают покупать себе большие машины и носить большие пистолеты. Может и с ножами тоже самое? Не понимаю я этого. Нож должен быть удобным в руке и не слишком громоздким. Ладно, тут на природе… А вдруг пришлось бы махать им в каком-нибудь более
Кстати, о пещерах. Интересно, как там мой дружок техник-сержант Прайор. Если этот мясник тут меня нашинкует, а раненый Джек там загнётся, значит, все мои потуги помочь ему станут бесполезными.
Да и моя миссия в этой грёбанной Пиндосии закончится бездарно, так особо и не начавшись. Эх! Надо было ещё в Нью-Йорке попробовать выйти на контакт с нашими ещё раз. Вдруг на встречу со мной пришёл бы не тот идиот с инстинктом вертухая «хватать и не пущать», а нормальный человек с адекватным поведением.
— Ну, что тебе сперва отрезать?
— Даже не знаю, офицер. Раньше я у себя ничего лишнего не замечал, что требовало бы коррекции таким хирургическим инструментом. Хотя… Ты можешь, пользуясь случаем, подстричь мне ногти на ногах. А то мне так лень нагибаться. К тому же руки у меня немного заняты почему-то…
— Ты совсем идиот? Или ты ничего не боишься?
— Ну, почему… Боюсь. Например, дантистов. Они такие противные и злые. Постоянно лезут в рот всякими железяками и стараются сделать мне больно.
— А-а-а… — кровожадно ощерился злодей. — Это ты мне подал хорошую идею. Погоди! Будет тебе сейчас дантист. Тебе это точно не понравится…
Что он задумал? Эх! Ну, вот кто меня только за язык тянул? Да-а… Язык мой — враг мой! Только что меня собирались резать большим, и явно нестерильным ножом, а теперь этот затейник решил придумать что-то ещё более пугающее. Ну, да…
Полицейский долго копался где-то в багажном отделении джипа, а потом появился, сжимая в руке какие-то клещи. А может и пассатижи или плоскогубцы. Мне это, практически всё равно. Так как знаю, что мне всё равно будет больно и унизительно…
Пока мой мучитель копался в машине, я обратил внимание, что ноги того, кто лежал под машиной, не шевелятся, причём уже давно. Да и странно уже то, что сам он не принимал никакого участия в моём пленении и допросе. Похоже, что это просто-напросто труп, который запихнули под машину, устроив банальную ловушку для меня. Значит во время погони хоть одного, но я всё-таки подстрелил. Но всё же мне немного обидно… Старею. Или расслабился. Повёлся на такую шнягу… В былые временя, я бы хоть какое-то время наблюдал за поляной, прежде чем вылезти на открытое место с автоматом наперевес. А вон и автомат мой валяется на земле. Нет, я конечно понимаю, что калаш — машинка неубиваемая, и грязи не боится. Но нельзя же так с оружием обращаться. Оружие любит ласку, чистку и смазку. Чему вас только учат в вашей Пиндосии?
Господи! О чём я только думаю? Меня сейчас
31 августа. 1974 год.
СССР. Где-то в Москве…
Алексей Громов (Тихий)
— Но, товарищ генерал, а как же мы туда попадём? На подводной лодке?
— Нет. На ракете… Шучу. У нас сейчас с американцами немного налаживаются кое-какие отношения. Но не на высоком государственном уровне, а… Короче. Договорились мы выпустить из страны некое количество людей, скажем так, нестандартной религиозной направленности. А то, Никита, пока был у власти, наворотил дел. С религией он боролся, видите ли. Из-за этого нас и называли за рубежом тюрьмой народов и прочими нехорошими словами. Так вот… В Оренбургской, Омской и других областях ещё с давних времён есть несколько колоний немцев, которые с давних времён живут там и молятся немного по-своему.
— Баптисты?
— Что-то типа того. Меннониты, амиши…
— И что? Они согласились взять нас с собой?
— Мы их особо не спрашивали об этом. Просто есть договорённость, что мы не будем препятствовать тем, кто пожелает эмигрировать из СССР по религиозным соображениям. А сколько их будет всего? Сорок или сто сорок? Мы не уточняли. Так что у нас появилась возможность отправить какое-то количество своих людей в США под видом этих сектантов.
— Но мы же ни сном, ни духом не разбираемся в этом.
— А вам и не надо. Мы отправляем людей мелкими группами, так что вы с ними и не пересечётесь.
— А там?
— Ну, а там… вам помогут легализоваться. Есть разные варианты.
— Но всё-таки хотелось бы хоть посмотреть на этих амишей…
— Это правильно. Лишним не будет. Вот этим вы и займётесь в ближайшее время. А заодно надо хоть немного подучить немецкий и английский.
— Но Вы же знаете, товарищ генерал, что я коряво говорю на английском.
— А тебе не обязательно его хорошо знать. Эти амиши и меннониты говорят на каком-то хреновом немецком языке. Он отличается от классического хохдойча примерно так же, как современный русский язык отличается от старославянского. Ладно. Это всё детали. Вы ребята шустрые. Разберётесь.
— А когда Вы планируете нас отправить в США?
— Как будете готовы…
— Желательно поскорее. Мне кажется, что Сашка попал в беду.
— Ты уже говорил.
— Нет. Раньше это было ощущение тревоги за него. А сейчас это уже, как колокольный набат.
— Думаешь, наш Сашка там влип в серьёзные неприятности?
— Не знаю, но мне кажется, что да. Я чувствую это.
— Тогда всё зависит от вас. Занимайтесь усерднее! Тогда ваш отъезд состоится раньше. И вот ещё что. С вами поедет майор Васин.