Особое условие
Шрифт:
Она хотела что-то сказать, а потом поняла и фыркнула со смехом.
— Вижу, вы уверены в своей победе.
— Можете попытаться меня переубедить, — подначил я.
— Мы не договаривались насчет обеда.
— Так что нам мешает?
— Я в женском седле.
— Так вы же эльфийка.
— Нарры вас побери! — воскликнула она, посылая свою лошадь вперед и заставляя меня глотать пыль из-под ее копыт.
Я громко рассмеялся, любуясь всадницей и давая ей немного форы, а потом пустил за ней Вольного. Сбитые с толку охранники погнались за нами, но отставали.
Признаться,
Помимо удовольствия от соревнования, хотелось посмотреть, как Риналлия поведет себя, когда победу вырывают практически из рук. Но и тут ей удалось меня удивить.
— С вас обед! — заявила она с видом победительницы, заставив меня улыбнуться. Кажется, за этот день я смеялся больше, чем за весь прошедший год.
— Как? И ни слова возмущения, что мы были в неравных условиях? — притворно изумился я. Все же она эльфийка и прекрасно разбирается в лошадях. Понимала же, что против Вольного у нее ни шанса, но приняла вызов.
— А смысл? Я и так это знала, но вы же хотели размять лошадей. Так чем вы собирались меня удивить?
— Вот.
Мы как раз свернули, огибая рощу, и я указал рукой на непаханые луга, покрытые голубым ковром цветущих вейгелл. Воздух был напоен их ароматом, и эльфийка сделала несколько глубоких вдохов. Уверен, что если бы не обычаи Игенборга, она бы уже давно стащила с себя корфу. И с каким восхищением смотрит вокруг!
— Как они называются?
— Вейгеллы. Существует легенда, что синие цветы…
— Разумеется, в ней не обошлось без женщины. Они олицетворяют или ее синие глаза, или слезы, — перебила она. — Не удивляйтесь, но, путешествуя, заметила эту тенденцию, связанную с легендами о цветах. Если красные — пролилась кровь, если белые — показывают невинность погибшей девушки, синие — голубые глаза красавицы, ее слезы, и так далее. Ну, вы меня поняли.
Риналлия легко спрыгнула на землю и сошла с дороги в траву. Сорвав голубой цветок, поднесла к носу, вдыхая через корфу, потом растерла его между пальцами. Я тоже спешился под недовольными взглядами нагнавших нас охранников и подошел к ней.
— Так что там с легендой? — спросила эльфийка.
— Неважно. Вы почти угадали.
— Она широко известная?
— Да. А к чему вопрос?
— Кажется, я знаю, что предложить акифу, — задумчиво произнесла она.
— Что, простите? — опешил я.
Но Риналлия встряхнула головой и уже суше произнесла:
— Не слушайте, я увлеклась. Я раньше таких цветов не встречала. Уверена, они растут только здесь. Чудесный аромат! Сладость с легким шлейфом свежести. Их особенно оттенила бы нотка древесных ароматов. Впрочем, не будем сейчас об этом.
И полностью погрузилась в созерцание. А я наблюдал, как она нагибается к цветам и осторожно втягивает аромат, чуть прикрывает глаза, точно смакует…
Великий Предок, глядя на эльфийку, я вдруг по-новому ощутил запахи вокруг.
Интересно, как быстро она добьется встречи с акифом? А когда добьется, поймет
Я всегда считал, что хороший аппетит — признак здоровья. Но мои жены и наложницы, напротив, на совместных трапезах или на пирах не ели, а клевали, точно птицы. В основном зелень и фрукты, очень мало мяса. И много напитков.
Что меня привлекало в Арджане, так это ее жизненная энергия, свобода. Я помню тот вечер, когда она пришла во дворец. Помню, как спокойно вела себя за ужином, с каким аппетитом ела. А я смотрел и понимал, что хочу продлить это мгновение, растянуть его на века.
Для обеда с Риналлией я выбрал небольшую таверну на окраине города. Здесь работал повар, которому место было во дворце, а не на простой кухоньке. Ибо мясо он готовил просто божественно!
И моя спутница оценила его талант. Я отметил про себя, что она совершенно спокойно отнеслась к простой обстановке, не стала морщить нос и брезгливо коситься по сторонам. Хозяева таверны поддерживали чистоту, но не старались ничего приукрасить. Три длинных стола, низкие сиденья, опоясывающие их, и пряный запах трав, развешенных по стенам. Вот и все.
— Не понимаю, — раздался голос Риналлии, когда принесли широкое блюдо. Ровные ломти жареного мяса со специями, печеные овощи и только что сделанные лепешки. В толстом кувшине темнела травяная настойка.
Я чуть выгнул бровь, показывая заинтересованность. Кивнул хозяину, поставившему перед нами две тарелки и приборы. Готовил и подавал гостям он лично или же два его взрослых сына. Жена и дочь помогали на кухне и поддерживали чистоту.
— Я безумно голодная, — мрачно произнесла эльфийка, — но не представляю, как есть в этой нар… в этой корфе.
— Благородные айны приподнимают край корфы, чтобы съесть или выпить что-то. Простолюдинки иногда пьют прямо через ткань. Но тогда остаются пятна.
На меня сверкнули глазищами, отчего вспомнились пантарры в предгорьях. Дикие белоснежные кошки, которых пока что никому не удалось приручить. Они бесшумно возникали в утреннем тумане, пристально смотрели, а затем так же отступали и точно растворялись в воздухе.
— Но дома, — добавил я зачем-то, — они, конечно, корфу не надевают.
Риналлия хмыкнула так, словно не оценила мои слова. Но я не злился. Наши законы порой с трудом воспринимались жителями других стран. Впрочем, и нам дико видеть, как женщины спокойно позволяют любоваться собой посторонним мужчинам.
Кроме нас, в таверне никого больше не было, чему я только радовался. Разгар дня, кто на работе, кто на учебе или отдыхает дома. Вот вечером сюда потянется народ.
— Здесь работает один из лучших поваров Игенборга, — пояснил я после непродолжительного молчания.
Надо же, Риналлия даже и взглядом не повела на свежую зелень, которую поставили на край стола. Зато с явным аппетитом уничтожала мясо и не забывала про лепешки. Я отметил ее безукоризненные манеры. Она вела себя так, точно обедала при дворе императора Асдора, а не в простой таверне, да еще с простым солдатом. Это не напускные манеры, а привитые с детства.