Особое задание
Шрифт:
Я уселся на место, обнял ее голову руками и продолжил свои поглаживания. Татьяна сбегала за водой и тазом, и долго мыла руки дрожащей от отвращения Люде. Наконец, та начала немного успокаиваться. Тогда я попросил Татьяну принести чего-нибудь покрепче и, приподняв Людмиле подбородок, заставил ее выпить два бокала вина.
К приезду Юльки алкоголь начал немного действовать, но все равно не вывел девушку из ступора. Она не отпускала меня ни на шаг: даже в туалет она пошла, держа меня за руку. А когда я остался за дверью, она тряслась, как мышь, и, выскочив наружу, снова повисла на мне.
Даже спать она легла рядом со мной, обняв меня двумя руками за шею и положив голову мне на плечо. На другом плече у меня грустно вздыхала Татьяна, а сзади Люду обнимала Юля, тоже не пожелавшая идти к себе. Обложенный женщинами, как падишах, я просто замучился засыпать: от неудобной позы у меня затекло все тело, но каждое мое шевеление заставляло Людмилу плакать во сне. Кроме этого, я пытался понять, кто стоит за этим происшествием, если вообще стоит! В итоге я, конечно, провалился в сон, но лишь перед самым рассветом, и проснулся весь изломанный, как-будто по мне проехал каток.
Люда бродила за мной, как хвостик, держа меня за руку, все утро. Но выходить из дома и, тем более, отпускать меня, отказалась наотрез. В ее глазах и так все время стояли слезы, и я, скрепя сердцем, под усиленной охраной отпустил Татьяну и Юльку в офис, где у них было много работы.
Весь день я провалялся с девушкой на кровати, рассказывая про войны, в которых приходилось участвовать, о тех ублюдках, которых я убивал, пытаясь объяснить ей, что она ни в чем не виновата. И что она поступила правильно. Она, вроде бы соглашалась с моими объяснениями, но стоило мне встать, тут же хватала меня за руку. К вечеру, напоив ее вусмерть, я начал подумывать о том, что, быть может, я зря отказался вести ее в больницу: ее моральное состояние еще больше ухудшилось. А когда с наступлением темноты она забилась рядом со мной под одеяло, и начала тихонько хныкать, я даже растерялся. К приезду девчонок я был полностью деморализован и, показав им, в каком состоянии находится их подруга, одними губами сказал:
— Может, вызвать врача?
— А что он сделает? — расстроено пожала плечами Татьяна. — Ну, выпишут ей транквилизаторы! Ну, положат в больницу! Но ведь от этого ей лучше не станет!
— А что делать? — грустно показал я.
— Проведи с ней ночь! — вдруг сказала мне на ухо Татьяна, причем совершенно серьезно. — Будь к ней ласков, нежен! Пусть она почувствует тепло твоей души! Ты ведь можешь!
Я отрицательно покачал головой и покрутил пальцем у виска:
— Ты что, сошла с ума? — Я ведь твой мужчина!
— А она моя лучшая подруга! У которой нет ни одного мужчины ближе тебя! У нее даже отца нет! И она тебя любит! Да и ты, по-моему, любишь всех нас! Так что никто другой тут не подойдет!
— Я не могу! Я ведь потом не смогу смотреть тебе в глаза! — шепнул я ей в ответ.
— Я уже большая девочка, и прекрасно понимаю, что это надо сделать! И я смогу тебя простить! Вернее, я на тебя не обижусь!
— А я смогу себя простить? А вдруг она не поймет! А что скажет ее мать, если узнает?
— Не говори ерунды! Ты — сильный мужчина. И как-нибудь справишься со своими чувствами! Она против не будет! А ее мать тоже женщина, и прекрасно все поймет! Ты должен, понимаешь? Ведь если бы ей нужна была просто твоя помощь, ты бы помог ей? Чем угодно?
— Но это же другое! — попытался объяснить я.
— То же самое! Ей сейчас больше всего нужна нежность! Так прояви ее! Я знаю, ты сможешь!
— Ты будешь ревновать! И вообще, как ты себе это представляешь?
— К ним я тебя уже давно не ревную. И они, и ты давно стали частью меня и моей души! Причем они раньше, чем ты. Мы с Юлькой сейчас уйдем спать в другую комнату, так что, пожалуйста, сделай, что можешь!
Я обреченно кивнул головой и, грустно посмотрев на любимую женщину, поцеловал ее в мягкие нежные губы и прошептал:
— Я, наверно, всегда буду тебе удивляться и никогда тебя полностью не пойму! Прости меня, пожалуйста! Я тебя очень люблю!
— Прощать тебя не за что! Я тебя тоже очень люблю! И, заранее, большое тебе спасибо!
Девочки ушли, оставив меня наедине с Людмилой, но я, все еще не решаясь начать, долго лежал рядом с ней, думая о чем-то своем. Наконец, я решился, поднял девушку на руки и отнес в ванну. Она спокойно отнеслась к тому, что я ее раздел, послушно влезла в теплую воду и покорно подставляла мне свое тело, пока я ее купал. Потом я вытер ее насухо и, не одевая, отнес на постель. Она легла рядом, такая беззащитная и слабая, что я чуть было не пошел на попятный. Но, выключив ночник и собравшись с духом, я начал робко ласкать ее шею и руки. Людмила закрыла глаза, крепко обняла меня за шею и замерла. Я долго-долго не переступал пределов допустимого, но, в итоге, моя рука ласково прошлась по ее груди и я с удивлением почувствовал, что ее сосок среагировал на мое прикосновение. Я немножечко его поласкал, и с удовлетворением услышал, что ее дыхание стало немножко глубже. Потом я переключился на ее ноги и бедра, стараясь пробудить в ней желание. Людмила начала слабо-слабо подаваться навстречу моим рукам, и мое сознание словно раздвоилось: одна половина расчетливо возбуждала податливое женское тело, следя за малейшими реакциями девушки, а вторая начала сходить с ума от желания.
Стоило мне прикоснуться к ее губам своими, как Людмила застонала от сдерживаемой страсти и робко потянула меня к себе. Я поддался, и с удивлением почувствовал, что она, как и Татьяна в мою с ней первую ночь, девушка. Я решил было не ускорять события, но ноги девушки обхватили мою спину, и я почувствовал, что не смогу ей сопротивляться. Я аккуратно, стараясь не сделать ей больно, двинулся ей на встречу, и тут у нее сорвало крышу: она изо всех сил дернулась ко мне, потом, целуя меня мокрыми от слез губами, прошептала «Только не останавливайся!», и я потерял над собой контроль…
Я ласкал ее до самого утра, и только удостоверившись, что она не может больше шевелиться, выкупал заснувшую у меня на руках девушку, потом сменил белье на кровати и укутал ее одеялом. Приняв душ, я достал из бара бутылку водки и попробовал напиться. Однако никаких изменений в моем душевном состоянии не наступило, и я, наконец, смог признаться себе, что эта ночь мне понравилась. И что, возможно, Татьяна права, в том, что она любит меня, а я люблю ее подруг! Потом я спустился в тренажерный зал и бил по макиваре до полного изнеможения. Почувствовав, что в таком состоянии я смогу заснуть, я упал на маты и отключился.
Проснулся я от жжения в разбитых в кровь кулаках: Татьяна, с болью в глазах смотря на меня, смазывала кулаки йодом:
— Тебе было так плохо?
— Ну, как тебе сказать? — честно ответил я. — Меня мучает то, что мне было хорошо! Я отдал ей всю свою душу, и мне кажется, что ты была права, насчет того, что она любит меня, а я — всех вас!
— Слава богу! — почему-то счастливо заулыбалась девушка. — А то мы так за тебя волновались! Обыскали весь дом и весь парк, пока я на тебя не наткнулась!