Особый район
Шрифт:
— Молчу, молчу! — испуганно прошептал часовой, которого карикатурный кавказский акцент напугал сильнее, чем ощущение холодной стали на горле.
— Таракан! — удивился Артем. — И тебя припахали! Где второй?
— Греться пошел. К четырем должен подойти. Ну, Темка, бля, напугал!
— Кто? Говори быстро, а то еще не так напугаю!
— Бублик…
— Дела! — протянул Артем. — Значит, оба в немилость попали!
— Из-за тебя! — обиженно ответил Таракан.
— Знать, судьба твоя такая, — сочувственно вздохнул Бестужев. — А теперь топай-ка ты, Тараканище, в плен, раз попался.
Он жестом
Обойдя вокруг дома и убедившись, что в нем не светится ни одно окно, Артем осторожно потянул на себя входную дверь, но она оказалась заперта и не подалась. Артем знаком приказал Винокурову спрятаться и ждать, а сам тенью скользнул к соседнему маленькому домику, где жил старый Нечитайло. Остальные старатели селились по нескольку человек в каждом доме, но «шнырь» Нечитайло отличался настолько склочным и неуживчивым характером, что ему выпала привилегия жить в гордом одиночестве.
Здесь оказалось не заперто. Артем зашел в крошечный коридорчик и, подсвечивая едва теплящимся фонариком — морозом перехватило батарейки, — открыл следующую дверь, отогнул подвешенное для тепла невообразимо грязное ватное одеяло и вошел внутрь. В маленькой комнате, единственной в доме, было жарко натоплено. Он подошел к кровати, с которой доносился переливистый храп, и тронул старика за плечо.
— А? Что? — сев на кровати, закрутил головой Нечитайло. — Кто здесь?
— Тихо! — прошептал он. — Артем я, Артем Бестужев. Ключ у тебя?
— Какой ключ? — старик все еще не пришел в себя спросонок.
— Обыкновенный. От председательского дома, — и он для убедительности поднес к носу Нечитайло «наган», осветив его фонариком.
При виде оружия старик сразу проснулся.
— Конечно, конечно! Сейчас! — не вставая с кровати, он взял со стоящего рядом стула брюки, вытащил из кармана связку ключей на цепочке, отцепил один и протянул Артему.
— Только не вздумай тревогу поднимать, а то… — Артем многозначительно покачал револьвером.
— Да на кой он мне нужен, этот бандюга? — с неожиданной злостью ответил Нечитайло. — Даже пальцем не шевельну! Иди, делай свое дело, а я спать буду…
…Больше всего Артем опасался, что Хлуднев, заперев изнутри дверь, оставил ключ в замке с той стороны. Но, слава богу, этого не случилось. Он осторожно, почти без щелчка, отпер замок и, слегка приподняв дверь за ручку, чтобы не скрипела, вошел в холодный коридор. Дом у председателя был добротный, не скрипели ни двери, ни половицы, и Артем с Винокуровым бесшумно проникли в комнату. Бестужев с удовлетворением отметил, что лейтенант действует вполне профессионально. Похоже, в разведроте у него были хорошие учителя, и он не один десяток километров прополз на брюхе, прежде чем стать старшим сержантом и заместителем командира взвода.
Прислушавшись, Артем услышал негромкое сопение и двинулся на звук. Дверь в спальню оказалась не прикрыта, и они, осторожно ступая, вошли туда. Двигаясь на звук, подошли вплотную к невидимой в темноте кровати. Артем тронул рукой плечо Винокурова, и тот включил свой фонарь, направив луч света в лицо спящего Хлуднева. Тот отреагировал мгновенно. Даже не открыв глаз, он резким движением выбросил левую руку к стулу, на котором была свалена его одежда, а поверх ее лежал потертый револьвер. Но какую бы реакцию ни демонстрировал Хлуднев, до Бестужева ему было далеко. Артем перехватил его руку на полпути и нажал большим пальцем нужную точку. Хлуднев взвыл от боли, и рука повисла плетью.
Лейтенант быстро прибрал «наган» и моментально сковал наручниками руки «атамана», предварительно просунув их между прутьями на спинке металлической кровати. Артем вытащил из-за пазухи рулончик скотча, прихваченный в приемной у Незванова, и прямо поверх недельной щетины замотал Хлудневу рот. А когда тот промычал что-то неразборчивое, сказал:
— Ты бы не шумел, а то еще и нос случайно заклею. Совсем дышать не сможешь. Ты полежи пока здесь спокойненько, а мы сходим кое-куда и вернемся.
Артем отправил лейтенанта к причалу, куда должно было уже подтянуться его воинство во главе с Сикорским, а сам обошел вокруг блатного барака. Слепые замороженные окна были непроглядно темны, лишь в одном едва теплился чуть заметный огонек не то свечи, не то какого-то другого светильника, но не электрической лампы — на ночь генератор был выключен. Слегка потянул на себя входную дверь, она, разумеется, была не заперта.
Хорошо, подумал Артем, что в поселке не осталось собак, иначе им ни за что не удалось бы провернуть операцию, не подняв шума. Еще с осени собаки одна за другой стали куда-то бесследно пропадать, после чего то из одного, то из другого дома тянуло густым мясным духом. Нескольких уцелевших щенков старатели разобрали по домам, чтобы не замерзли. Позаботились о сохранении породы…
… Долго ждать не пришлось. Через несколько минут он увидел цепочку приближающихся темных силуэтов. Винокуров вел бойцов грамотно, соблюдая дистанцию и придерживаясь стен домов. Тишину нарушал только скрип снега, но вряд ли он мог быть услышан внутри зданий. Инструкция, шепотом данная Бестужевым подчиненным на крыльце барака, была предельно краткой: врываемся в комнаты, разоружаем всех и выгоняем в коридор. Выполнение приказа тоже не заняло много времени. Одновременно распахнулись все двери, раздались разноголосые команды, крики, шлепки ударов, и коридор наполнился полуголыми ошеломленными людьми, в глаза которым били несколько фонарей, а у двоих или троих наиболее медлительных или непонятливых фонари вздувались и под глазами.
— Командир, а с этой что делать? — спросил один из бойцов, подзывая Бестужева к двери, из которой только что вытолкнул очередного блатного. — Тоже в общий строй?
Артем заглянул в комнату и увидел сидящую на кровати голую повариху Машу, далеко не молодую, нескладную и коротконогую, но почему-то пользующуюся у мужиков особым успехом. В других комнатах нашлись и другие две поварихи, причем одна из них, Таиска, в момент штурма ублажала Гошу Душмана, выслужившего себе место в блатном бараке. Именно в его комнате горела масляная коптилка, свет которой Бестужев увидел в окне.