Особый район

Козловский Юрий Николаевич

— Давай! — согласился Артем. Лицо его горело, то ли после парной, то ли от стыда, но он почувствовал неожиданное облегчение. — Рассказывай!

— Ну, слушай. Во-первых, Сергеич и пальцем не шевельнет без приказа хозяина. Так? Так! Но он вас отвез. О чем это говорит? Пробыли вы там больше суток, но тут свидетелей у меня нет, и я не знаю, чем вы там занимались. Зато знаю, что именно в том месте на сопке есть каскад водопадов. Удивительно, говорят, красивое место, только просто так туда не доберешься, надо прорубаться через заросли. А Валера Седых с вечера приходил в мехцех, точил на наждаке

топоры. Может быть, вы на самом деле ходили полюбоваться на водопады? Тогда так и скажи…

Артем молчал, мысленно аплодируя Сикорскому.

— Вас не было больше суток, — продолжал тем временем Стас. — Потом вернулись ты и Валера. Мюллера и старикана с вами уже не было. Дело было ночью, и вы думали, что вас никто не видел. И опять ошиблись. Назавтра ты и Седых долго сидели у директора, а наутро еще по темноте ушли на катере якобы на Тоболях, якобы с Мюллером и стариком. На самом деле их с вами не было, да и не могло быть. Вернулись вы под вечер и рассказали приготовленную сказку. Только не были вы на Тоболяхе. Ты ведь не знал, что Григорьевна с заправки ведет строгий учет бензина? Так вот, она каждый литр записывает, и сколько в какой бак залито. Я не поленился, заглянул в бак катера. Того бензина, что вы спалили, вам не хватило бы даже, чтобы до Хатагай-Хаи дойти. Что это значит? А то, что вы просто отсиделись где-то в укромном месте.

— Зачем ты затеял это расследование? — глухо спросил Бестужев.

— Так я же мент! — Сикорский поднялся со стула, включил верхний свет и посмотрел Артему в глаза. — Пропали люди, а человек, которому я полностью доверяю, которого уважаю, черт возьми, врет мне в глаза. Что я, по-твоему, должен делать? Знаешь, я давно мог бы пойти к Валере Седых и все узнать от него. Он парень простой, раскололся бы в три секунды. Но я к нему не пошел. Я даже Ваське Винокурову ничего не сказал. Такой уж я привередливый, что захотелось мне именно от тебя всю правду узнать. И чтобы не под напором неопровержимых доказательств (произнося эти слова, он скривился, будто проглотил лимон), не как менту, а как товарищу. Так что давай, колись!

Он неожиданно улыбнулся и на мгновение стал прежним Стасом, веселым и рисковым, каким его знал Бестужев.

…Когда Артем все рассказал Сикорскому, ему сразу стало легко, с плеч свалился тяжелый груз лжи. Все время, пока он говорил, Стас не сводил с него испытующего взгляда, а когда рассказ закончился, вздохнул и сказал:

— Политика, значит? Высшие интересы, мать вашу? А люди вокруг вас — быдло? Ничего не понимают, а если им правду рассказать, сразу беспорядки начнутся? А ты хоть знаешь, что по поселку шепоток идет, будто Мюллер не утонул вовсе? Будто бы вместе со стариком они нашли дыру и сбежали через нее на материк. Я тихонько так порасспрашивал, откуда ноги растут. И что ты думаешь? Оказывается, слух пошел от Глаголы. Я с ним, конечно, поговорил, как положено, только поздно оказалось, разговоры уже пошли. И есть придурки, которые верят. Вот чего вы добились со своими секретами.

Артем виновато молчал, потому что Стас был совершенно прав. А тот все не унимался.

— Ты забился в лес и не знаешь, какое настроение у людей. А я знаю. Совсем хреновое настроение! Надежды с каждым днем все меньше. Если бы вы не таились от людей, а рассказали им все, подарили хоть капельку надежды, знаешь, насколько бы им жить легче стало? Да они готовы ждать до китайской пасхи, лишь бы знать, что когда-то это все закончится! Ну, ладно, нашлись бы парочка паникеров да парочка психов, но их всегда успокоить можно! В любом случае правда лучше, чем если слухи всякие поползут. Хотя они все равно уже поползли, — и Стас обреченно махнул рукой.

— Так ты предлагаешь все рассказать? — спросил Артем, поразмыслив.

— А что, стыдно?

— Стыдно, конечно. Но дело не в этом. Если нужно, я готов покаяться. Даже на собрании выступить. Но не годится делать это через голову Незванова.

— С ним мы договоримся, — уверенно сказал Стас. — Думаю, ему уже все равно.

— О чем это ты? — удивился Бестужев.

— А ты что, ничего не знаешь? — теперь пришло время удивляться Сикорскому. — Весь поселок гудит, только ты в своем лесу ничего не слышал! Запил Петрович…

— Вот оно что! — протянул Артем. — То-то мне показалось, когда мы в последний день виделись, что от него спиртным попахивает! И насколько это серьезно?

— Серьезнее некуда. Хуже всего, что квасит в одиночку. На днях приказал торгашам еще два ящика водки ему в кабинет принести. Видите ли, неприкосновенный запас он создает! И принесли. Пока еще на старом авторитете держится, но, похоже, скоро его начнут посылать. А это плохо, потому что слишком многое зависит именно от его авторитета.

— А почему ты сказал «еще два ящика»?

— Да потому, что два он уже успел выжрать. Я подсчитал, у него по полтора пузыря на день выходит.

— Неслабо! — присвистнул Артем.

— И я о том же! — подтвердил Сикорский. — Сначала и в самом деле незаметно по нему было, а сейчас накатит с утра пару стаканов и шатается по поселку, указания раздает. Трезвым вообще не бывает. Наверное, как проснется, так и начинает. Люди уже над ним смеются!

— Плохо дело! — сказал Артем. — Надо завтра идти к нему и серьезно разговаривать.

— Обязательно! — согласился Стас. — Я тоже с тобой пойду.

Сикорский чуток помолчал, думая о чем-то, потом спросил совсем другим тоном:

— Как ты думаешь, Артем, выйдет что-нибудь из этого?

— Из чего? — Мысли Бестужева были заняты Незвановым, и он не понял вопроса.

— Я о том, смогут ли Мюллер со стариком что-то сделать? Думаешь, там и правда кто-то есть? — с затаенной надеждой спросил Стас. — Да еще такие, чтобы смогли организовать нам помощь? Очень уж не хочется верить, что никогда нам отсюда не выбраться. У меня ведь семья в райцентре, жена и сын. В этом году уже в школу пошел… Неужели больше его не увижу?

Сикорский улыбнулся такой беззащитной улыбкой, что Артему захотелось хоть как-то его подбодрить. Но врать он больше не мог.

— Если бы я знал! — пожал плечами Бестужев. — Может быть, один шанс на тысячу. Что самое противное, от нас ничего не зависит, остается только ждать.

— Так это уже кое-что! — обрадовался Сикорский. — Все-таки какая-то надежда! Будем ждать, сколько надо. Только бы сохранить порядок… Слушай, говорят, Петрович тебе предлагал должность первого заместителя? Это правда?