Осознание
Шрифт:
Подъезжая к комендатуре, Артем поблагодарил и пожелал нам спокойной ночи. Я осталась в машине, водитель должен был отвезти меня в гостиницу или в «холмы», если я захочу.
– К нему-то не пойдешь?
– Спросил у меня водитель, когда я пересев на переднее сидение убрала на пол автомат.
– Зачем?
– Удивилась я.
– Да говорят, что после обморожения лучше всего женское тело помогает. Или там это… трали-вали.
И это меня Артем незамутненной назвал? Да его водитель был вообще шедевр народного творчества.
– Нет.
– Сказала я.
– Ну, как хочешь.
– Сказал он и, заведя двигатель, покатил к гостинице. Видя знакомый маршрут, я сказала:
– Меня в «холмы».
–
– Ответил он, сворачивая на другую улицу.
Высадив меня возле ресторана и кивнув охране на входе, он укатил прочь, а я беспрепятственно впорхнула внутрь.
Веселье было в самом разгаре. Много пар танцевало. Мужчины кто не танцевал, те тоже не сидели на месте, в основном многие группами курили у выхода и мне пришлось мимо них с улыбками лавировать, чтобы пробиться. А в одной компании пришлось задержаться. Там был Петр и он спросил, как обычно, что с Артемом? Я сказала, что он остался в комендатуре, поработает до ночи и потом спать ляжет. Ничего криминального. Петр кивнул и предложил мне потанцевать. Я, улыбаясь и махая ручкой, сказала, что я буду танцевать, но не с ним. Он засмеялся не обидевшись, и остался в компании курить. А я подошла к стулу, на котором сидел Андрей и, замерев сзади, спросила:
– Не желаете девушку на танец пригласить? Он повернулся с улыбкой и сказал:
– Я мечтал об этом, только вот при Артеме было неудобно. В сердцах я всплеснула руками и спросила:
– Почему каждый второй считает меня собственностью Артема, а каждый третий в наших отношениях подозревает нечто большее, чем работа общая?
Офицер весело рассмеялся и, поднявшись с места, взял меня за руку. Оставив сумочку на спинке его стула, я пошла с ним к другим танцующим.
Вспоминая тот вечер, я ни о чем не жалею. Не смотря на последствия. Мне было весело. По настоящему весело. Сначала, пока танцевали, мы просто ближе знакомились с ним. Потом, когда сидели и курили за столом, точнее я курила, а он просто сидел я все пытала его, какой он тот мир, из которого пришли они с Катей и Альбертом. Я ведь уже до всего дошла. Я просто хотела теперь знать подробности. Причем что я подмечала в себе удивления меня что они «не местные» у меня не было. Просто был интерес и жуткий узнать, как живут там…
И когда Андрей предложил проехать в гостиницу, где он мне покажет фотографии и подробнее расскажет, я согласилась не думая. Я понимала абсолютно трезво, хотя и выпила в тот вечер довольно много, чем все это кончится. Ночь, приглашение в номер… Но не спешите меня осуждать. Мне просто хотелось этого, как и любому нормальному человеку. Тем более разгоряченная вином и танцами я уже отбросила всякие приличия в сторону.
Добравшись до гостиницы на внедорожнике сразу укатившим обратно к «Холмам» мы быстро поднялись в номер к Андрею, и буквально не задерживаясь ни на минуту, занялись этим. А чего было выжидать? Это уже потом далеко за полночь мы лежали с ним голые под одеялом и рассматривали действительно фотографии того, другого мира. Он мне показывал городские снимки, показывал снимки на отдыхе. Часто с женщинами, почти всегда разными. Это меня мало волновало. Я только удивлялась деталям на этих фотографиях. Мелочи, но непонятные. Я спрашивал, он отвечал.
– Нам не разрешили голографии брать с собой. Сказали эту технологию они выставят на торги. И дать возможность заполучить ее бесплатно, было бы глупо. Представляешь, как я сидел весь вечер печатал фотки, которые хотел взять с собой.
Я кивала, но не представляла. Когда я закончила с фотографиями, он стал просто рассказывать. Мне было все интересно. От и до. Только жаль, что я слишком заигралась, гладя его по груди и животу, и потом снова стало не до рассказов. А уже после того раза он решил, что пора спать и, разрешив мне покурить в номере, мы уснули в обнимку.
Проснувшись ближе к обеду и вспомнив, что в тот день мне все-таки надо было на работу, я с тоской поднялась и огляделась. Андрей, как и предупреждал, ушел ранищу в свой агитцентр, и я совершенно одна спокойно медленно оделась. Привела себя в порядок. Умылась. Это было для меня главным. И так же не торопясь, почти счастливая, потопала на работу. А там, лафа, никого нет. Ни Артема, ни Петра, ни даже охраны у дверей. Я прошла в комнатку Андрея и, без зазрения совести, завалилась на нее, думая о всякой глупости, вместо работы. К примеру, получится ли у нас что-нибудь с Андрюшей, как я его называла, а если получится, возьмет ли он меня к себе? Нет, сознаваясь себе, я, конечно, думала о том, что и такая вот разрядка для меня была тоже неплохо. Но что-то меня такие редкие отношения с кем-либо стали утомлять. Хотелось чего-нибудь постоянного и чтобы не думать уже об этом. Подходил ли на это дело Андрей? Вот уж не знаю. В то время казалось, что подходил. Когда пришел Артем и спросил меня, как вчера прошел вечер, я ему сказала:
– Классно.
– Ну-ну.
– Ответил он и вышел из комнатки. Даже не позвал работать или просто поговорить, рассказать подробности.
Это меня насторожило. Я хоть и со стоном, но поднялась и поплелась в кабинет. Артем работал с какими-то бумагами. Точнее это были отчеты по топливу и по складам с оружием, и на меня не обращал внимания. Я села за компьютер и начала разбирать поступившие бумаги от Серебряного. Отобрав именно направленные на подпись Артему, я положила их ему на стол и сказала:
– Темочка, посмотри, пожалуйста. Тут для тебя.
– Хорошо.
– Сказал он, не отрываясь от отчетов. Что-то ему не нравилось. Он набрал номер на телефоне перед собой и сказал в трубку: - Миша? Да я. Срочно организуй людей. Воровство на топливе, кажется. Заскочи ко мне. Покажу. Сейчас уже половина третьего. И давайте осторожненько их за жабры и под пресс. Если сознаются на перекрестке всех под показательный расстрел. Да ты не ослышался. Не втихаря, а показательно на площади с покаянием перед народом, а там решим. И меня интересует твое ведомство тоже. Зайдешь, расскажу. Я понятия не имею, кто у тебя там, в кабинете может уши греть. Давай. Жду. Он заметил, что я еще стою над душой, и сказал:
– Хорошо, Саша, я посмотрю сейчас.
– Что-то случилось? Он кивнул, ничего не поясняя, и чуть погодя сказал:
– Через час тебя будет ждать Ольга Олеговна… в конце коридора кабинет. Присягнешь, подпишешь контракт, потом получишь подъемные на втором в казначействе. Не на первом в кассе, а именно на втором. Ясно?
– Хорошо.
– Сказала я, возвращаясь на место.
Я в течении часа еще не раз смотрела в его сторону. Иногда замечала его странный взгляд на меня. Но он быстро отводил глаза, и я не могла даже спросить в чем дело. Все мое хорошее утреннее настроение уже улетучилось. Я сидела как на иголках, и мне было откровенно не по себе. Интуитивно я чувствовала, что что-то не так. Но что именно понять не могла. Ну, я как-то не верила что, во-первых, Артем уже знал, что я была с Андреем, а во-вторых, что он меня ревнует или еще что-то в этом духе.
Через час я поплелась в кабинет нашей всеми любимой майорши. Кадровик она была конечно жесткий. Меня так просто сразу в оборот взяла:
– Забывай, давай, что ты девочка, девушка, женщина. Ты теперь будешь глядящей. Это значит, твой непосредственный командир сказал пойти убиться об стену, значит, пошла и убилась. Ясно? Если тебе просто старший по званию это приказывает, переспрашиваешь непосредственного командира и идешь, убиваешься. Понятно? Я кивнула, и она с сомнением покачала головой. Подумала и сказала: