Осознание
Шрифт:
– Девушку?
– переспросил Василия и сказал, мотая головой - Нет, я бы знал.
– Хорошо. Но все равно мне надо ее увидеть. Я… не поверишь… в камере, когда был, не о себе, а о ней думал…
– Да, я помню ты говорил, что у тебя мозги и сердце неправильно работают.
– серьезно покивал Василий. Мы помолчали с минуту и невольно вместе засмеялись. Он весело, я с грустью.
Я ехал на своей машине в хвосте у Василия и довольно быстро мы добрались до КПП района. Меня не досматривали и пропустили по привычке. Проскочив внутрь, я поехал к клубу. Василий за мной. Заскочив
– Куда дальше, горе влюбленный? Мне ничего не оставалось ответить, кроме как «не знаю».
– Ну, тогда может домой? Или в гостиницу?
– Мне надо ее найти.
– уверенно сказал я.
– Ты вообще не знаешь, где она живет? Я покачал головой.
– А где она работает?
Я показал за спину на кинотеатр. Проходя мимо меня и выбрасывая окурок, он спросил:
– Хоть как зовут-то ее?
– Настя. Анастасия.
– А фамилия?
– Не знаю.
– Жди.
– Криво усмехаясь, сказал Василий и зашел внутрь.
Он вернулся через десять минут и назвал мне адрес, который ничего мне не говорил абсолютно. Он сказал, что покажет, где это, но сначала мы поедем домой и он поставит свою машину. Потом он пересядет ко мне и раз я его подконвойный, то будет при мне неотлучно. Я согласился.
Бросив машину у моего дома, он пересел ко мне и стал указывать мне, куда и когда сворачивать. Вскоре мы остановились у трехэтажного, квартир на двадцать, дома, и он сказал мне:
– Слушай, тебя, по-моему, клинит.
– он подумал и добавил: - Реально клинит. Вроде тебя не били, но голову точно повредили. Что ты хочешь? Сейчас завалиться к ней домой и, посторонив ее друга, поговорить с ней? Ты себе как это представляешь?
Пожав плечами, я смотрел на множество освещенных окон, гадая, какое из них ее.
– Значит так.
– Сказал он со вздохом.
– Я пойду один поднимусь туда. Попрошу ее собраться и проехать со мной для дачи показаний. О тебе. Это будет почти честно. Он решительно открыл двери и я, наверное, удивил его вопросом:
– Василий, Вась… ты, где этого всего нахватался. Попрошу проехать… для дачи показаний. А как ты сегодня там… Он вышел из машины и, поправив форму, сказал:
– Дурное дело не хитрое. Я в системе. А любая система быстро меняет человека. Очень быстро. И ты изменишься.
Он захлопнул дверь и вошел в центральный подъезд дома. Вошел так, будто точно знал, где она живет. Или он просто этот дом знал и расположение квартир по номерам. Не было его долго. Минут двадцать, чтобы не соврать. Когда он вышел, следом за ним шла Настя. Поправляя на плече сумочку и отчего-то в такое уже позднее время в глупых больших защитных очках. Я сразу заподозрил неладное. Еще у самого подъезда Настя недоуменно остановилась и окликнула моего друга. Тот, не оборачиваясь, сказал ей, чтобы она садилась в машину. Открыв ей дверцу, он пропустил ее назад. Но Настя только забралась на сиденье сразу взялась за мой локоть и спросила:
– С тобой все нормально? Это он пошутил, что ты арестован? Только чтобы меня вытащить? Севший справа от меня, Василий сказал:
– Он находится под следствием. Сейчас отпущен за помощь, оказанную следствию. Так что я не вру без крайней нужды. Что там случилось, он сам тебе расскажет, если захочет. А ты Артем дави к гостинице. Там меня высадите и сами из района ни ногой. Вместо этого я повернулся к ней и сказал:
– Сними очки. Она отодвинулась от меня, сев ровно на сиденье.
– Не надо Артем. Незачем это.
– Сними.
– повторил я.
Она сняла и, рассмотрев, я невольно протянул к ней руку. Она, морщась, дала потрогать кровоподтек. Повернувшись, я положил руки на руль. Рассматривая мое лицо, Василий хмыкнул.
– Если ты сейчас пойдешь разбираться с глядящим, я не смогу тебя вытащить больше. Как никак, а это нападение на представителя власти. И тут не важно, на меня ты напал или на солдатика.
– заметил мне Василий. Видя, что у меня напряжены руки на руле, он сказал: - Сейчас самое главное это отъехать и вам поговорить. Ты ведь этого хотел, ну так и езжай. Ночь на дворе почти. Ее еще надо обратно завезти, чтобы второй не получила от своего бойца.
– Вот ведь урод… - только и сказал я, выводя машину в крутой разворот.
Скоро мы остановились возле гостиницы, высадили Василия и он, пожелав нам не скучать, ушел.
– За что он тебя так?
– спросил я - За то, что ты тогда ночью поздно вернулась?
Она не перелезала на переднее сиденье, а так и сидела сзади, снова одев очки. Покачав головой, она сказала:
– С этого началось. Я ему сказала, что нам, наверное, надо расстаться. Что мне тяжело так с ним. Он взбесился. Ударил. Потом долго извинялся. Я его даже простила. На работу не ходила уже два дня. Позвонила, сказала, что серьезно заболела и просила неделю дать отлежаться. Не знаю, сойдет ли он за неделю. Но потом загримировать можно будет. Ну, косметикой закрасить.
Она замолчала, рассматривая меня через свои очки, если вообще что-то видела в них в этой темноте, подсвеченной приборами.
– Ты меня хотел видеть?
– спросила она через некоторое время. Я кивнул. Потом сказал честно:
– Мне казалось, что с тобой что-то плохое случится. Но оно уже случилось.
– Не думай об этом.
– сказала она.
– Я сама виновата. Пришла черт знает во сколько. Кажется уже пятый час был. Нагрубила ему. Сказала, что вообще нам надо разойтись. Ну, он и не удержался. Лучше расскажи, правда, что у тебя случилось?
Но я молчал, не зная, как вообще переварить свой ступор. Я ненавидел сам себя. Почему я, увидев ее разбитую скулу, не пошел и не набил этому ублюдку рожу. Плевать, что у него оружие. Он бы не успел им воспользоваться. Я бы его как бог черепаху. И пусть бы меня потом на каторгу сослали, но мне бы не было так паршиво. Словно я… предал ее что ли.
– Я тебя больше к нему не отпущу.
– Неожиданно для себя сказал я. Она задумалась над этой фразой и резонно спросила:
– И что мы будем делать?