Ост-Индский вояж

Волошин Константин

— Ничего, сынок. Так надо, а остальное придёт к тебе. Ты только не ленись. За лень не только учитель, но и я буду наказывать. Так что смотри мне, сын! — и Сафрон серьёзно погладил мальчика по голове.

Кончался период дождей, жара постепенно обволокла все побережье.

Сафрон вспоминал время, прожитое с Панарадой в предгорье, где было прохладнее, и ему вдруг захотелось опять перебраться ближе к горам. Изнурительная жара не будет там так сильно донимать его и детей, хотя те не так к ней относились. Намного легче.

Неожиданно в фактории его остановил

чиновник, которого он почти не знал.

— Сафониус, мне бы хотелось поговорить с тобой. Ты ведь работал с сэром Хетчером?

— Было дело, сэр. А что вы хотели?

— Я недавно рылся в бумагах и нашёл его писанину. Там упоминается и про тебя.

— Вот неожиданное явление, сэр! Никак не ожидал, что моя ничтожная личность может остаться на бумаге!

— Кстати, Сафониус, Хетчер очень высоко оценил вашу работу, но несколько удивлялся твоей честностью. Не секрет, что здесь все мы стараемся уехать к себе домой с хорошим мешочком золота. Ты оказался не таким. И я подумал, что мог бы предложить тебе хорошее место в отдалённой фактории. Там ты без труда смог бы за несколько лет сколотить приличный капитал. Ведь у тебя на руках два ребёнка. Вроде бы дочь около трёх лет, так?

— Да, сэр. Но куда деть детей? Как они без меня? Ведь не брать же их на далёкие острова! Да ещё на несколько лет. Это просто опасно для них.

— Это нетрудно устроить. Дело в том, что мне там нужны надёжные и честные факторы. Лучше тебя мне здесь не сыскать. Ты подумай, пока есть время.

— Я, конечно, подумаю, но дети…

— Их легко устроить к преподобному отцу Джозефу. Я однажды слышал, как он хвалил твоего сына за успехи в учёбе. И дочь твоя не так уже мала. Её тоже можно к нему подкинуть. У тебя хоть немного денег есть?

— А как же, сэр! Я ведь имею торговлю. Небольшую, но несколько пенсов в день зарабатываю. Надо посмотреть, что выгоднее, сэр, ваша фактория, или здешняя торговля с рыбалкой, — Сафрон улыбнулся и обещал подумать.

Недели через две Сафрон решил всё же испытать судьбу и отправиться в далёкие земли, на острова, где добывали пряности и вывозили их в Англию. Дело обещало до сотни соверенов в год. Это очень большие деньги, и он согласился с условием, что дети будут присмотрены.

— Очень рад твоему решению, Сафониус! — воскликнул сэр Айвор Уинн, с энтузиазмом выслушав казака. — И времени достаточно, чтобы подготовиться. Судно должно отойти не раньше месяца. Тебе выдадут аванс в сумме ста шиллингов, и ты легко рассчитаешься с церковью. Больше не потребуется.

— Можете считать, что я согласен, сэр, — заверил Сафрон. — Вот только дети меня по-прежнему волнуют и беспокоят. Но я ещё подумаю, что с ними, и как поступить в будущем.

— Ты правильно поступаешь, Сафониус! Вернёшься с большими деньгами и легко устроишь свою жизнь. И детей обеспечишь достаточно.

Дети сильно обеспокоились вестью отца.

— Пап, а разве нам с тобой нельзя туда поехать? — чуть не захныкал Никола.

— Это не для детей, мой мальчик. Там много опасностей будет, и всяких трудностей для меня, не то, что для тебя с Хелен. Время пробежит быстро, я вернусь богатым, и мы будем жить достойно все вместе. А вы будете учиться у отца Джозефа. Он тебя постоянно хвалит, сын.

Это меня радует. Не забывай упражняться с оружием. Я тебе его оставлю. Мне дадут другое, новое. И береги сестру. Не позволяй её обижать. Ты уже почти мужчина и должен это помнить.

— За это не беспокойся, папа! Я уже с одним два раза дрался, и он отстал от меня с разбитым носом. Я ведь на улице рос, не в фактории, — в голосе мальчишки звучала гордость. Сафрон усмехнулся.

Вскоре Сафрон побывал в порту и увидел судно, на котором ему предстоит отправиться далеко на восток, где масса островов, полных пряностей и золота! Судно стояло на якорях недалеко от причала и называлось «Конкорд». Три мачты и десять орудий по двум бортам казались внушительной силой. Корабль понравился казаку. Он даже взошёл на борт и познакомился с помощником капитана, который с недоверием выслушал его повесть.

— Значит, это вы будете идти с нами на архипелаг Банда? Трудный будет переход. Наши моряки ещё мало знают те моря и острова. Да и климат там не из лучших, слыхал. Хотите посмотреть вашу каюту? Для факторов компания распорядилась выделить каюту на двоих. А меня зовут Хью Лейтон, — и моряк вопросительно смотрел на казака. Тот представился:

— Казак Сафониус. Так меня здесь зовут все. Очень рад знакомству, сэр.

— Ждём вас, Сафониус, — улыбнулся помощник, предлагая помощь у трапа. — Через три недели снимаемся с якорей.

— Спасибо за предупреждение и любезность, мистер Лейтон.

Дома Сафрон много говорил с сыном, посвящая его в семейные дела. Особенно в финансы.

— Сынок, я заплачу за три года за твоё пребывание у отца Джозефа. Там вы с Хелен будете питаться и учиться. Остальные деньги я покажу, где спрятаны. Никому о них не говори, даже сестре. Трать очень экономно. Только на одежду и немного на еду. Не думаю, что у падре будут слишком сытно вас кормить. И прошу, сын, — серьёзно говорил отец, — учись всему с прилежанием. И сестру наставляй. Правда, когда я вернусь, она ещё не начнёт учить грамоту,

— Папа, а домик наш куда ты собираешься деть? Продать?

— Пока не решил, но скорей всего оставлю вам на всякий случай. Заплачу бабке Горбунье — и пусть присматривает или даже живёт там. И вам будет, куда голову приклонить, когда в этом появится нужда. Продать всегда можно. Я тебе на всякий случай доверенность оставлю.

— А что это такое, папа?

— Это такая бумага, заверенная нотариусом, которая даёт тебе право продать дом по твоему усмотрению. И помни, что не иди ни на какие уговоры взрослых, сынок. Они тебя легко могут обмануть.

Время отхода судна два раза откладывалось из-за встречного ветра, но наконец Сафрон узнал, что завтра на рассвете он должен уйти в море, и целых три года не будет видеть детей. От одной мысли об этом сердце его сжималось тоской и билось тревожно и учащённо.

— Сынок, я завершил все дела здесь и надеюсь, что ты покажешь себя серьёзным человеком, и мне не будет стыдно за твои поступки, — Сафрон с жалостью смотрел то на сына, то на дочь и не решался окончательно проститься. — Не оставляй без присмотра сестру. Будьте всегда дружны и любите друг друга. У меня больше нет никого дороже вас, дети!