ОстанкиНО
Шрифт:
В тот день с Леопольдом на пляже было особенно хорошо.
Небо источало жаркое золото, по ряби моря резвились солнечные зайцы, ветерок доносил аппетитный слоистый запашок чебуреков и шашлыков.
За две южных недели Анфиса загорела и чувствовала себя красивым, сильным животным. Самка! Мать мира!
Леопольд массировал ей спину и шею. Трепетно смазывал кремом для загара ее втянутый, мускулистый живот.
Кричали чайки. Море, как четки, перебирало камешки.
Запах шашлыков был столь раздражающим, что они не выдержали,
Молодые, кривоногие люди в эротически обтянутых плавках, с гортанными приветствиями стали призывать их.
И тут Анфиса поймала волну.
Волну «Гигантов мирового реслинга».
Анфиса издала нутряной победный крик и смертным боем двинулась на поваров.
Она раскидала их, как детей. Перевернула вверх ногами шашлычные шкворни.
– Цыпонька, опомнись! – пытался притормозить ее Леопольд.
Но где там?!
Рембо я юбке могла остановить разве что пуля.
Роман, конечно, сошел на нет.
Какие тут томные вздохи? Психиатричка!
Только с помощью шальных денег Леопольда удалось замять конфликт со служителями чрева.
Первое, что сделала Анфиса, приехав в Москву, это вынесла к мусорным бакам стереофонический цветной телевизор.
Будь он проклят!
Никаких виртуальных изображений! Никаких развлекаловок и конкурсов!
Только добрые старые книги. Классика!
На работу, в торпедное бюро, Анфиса пришла со встревоженным птичьим взглядом. Сослуживцы же нашли ее помолодевшей, неотразимой.
Вице-адмирал Канарейкин заглянул в глаза, в самую душу:
– С приездом, душка!
И потянулась равномерная предсказуемая тянучка рабочих будней.
Дома же – одиночество, тоска, зловещая цифра «30» на горизонте судьбы.
Проезжая как-то мимо Останкинской башни, она увидела весело возбужденную группу людей с оранжевыми флажками.
Что-то заставило Анфису выскочить из троллейбуса, подойти к праздничной группе.
Они шли на съемку популярного ток-шоу «Кудесники телеэфира».
– Можно и мне? – Анфиса задала вопрос широкоплечей бровастой тетке.
– Какие у вас таланты?
– Никаких…
– Тогда, милочка, нам не по пути!
– Что ты человека мурыжишь? – вмешался старичок с козлиной бородой, глаза его ошалело глядели через стекла очков с дикими диоптриями. – У нас же Александра загрипповала. Как раз не хватает одного человека.
Тетка воинственно высморкалась.
Слава пришла внезапно и сокрушительно.
В студии ток-шоу Анфиса продемонстрировала всё что умела.
Благо, Останкинская башня была рядком, прием волн был на диво чистым.
Анфиса пела песни, отбивала чечетку, укрощала тигров, стирала исподнее на скорость, впадала в летаргический сон, вытаскивала из дубового полена зубами десятидюймовые гвозди.
Девушка быстро переросла передачу «Кудесники телеэфира». Продюсеры, выдергивая контракты из дипломатов крокодиловой кожи, предлагали ей сольные вояжи по бескрайним просторам нашей страны и личное телешоу.
Соглашаться?
За советом Анфиса обратилась к торпедному боссу, вице-адмиралу Канарейкину.
Тот замахал на нее руками:
– Конечно! Что тут? Торпеды… Тлен… А ты – мегазвезда! Надежда нации!
Из бюро Анфиса заехала на Арбат и прикупила домашний кинотеатр.
Последнее время она стала забывать телепрограммы. Да и много появилось нового.
А Чехова и Достоевского она забросила в дальний угол.
Ничего, подождут до лучших времен.
А они, уж поверьте, не за горами.
– Я эту девку видел. Действительно, талантливая.
– Может, не трогать её?
– Нет уж, если закрывать телевидение, то закрывать. Теперь, Петя, обрати свой взор на коммерческих директоров. На эту вороватую братию. В этом болоте столько чертей!.. Как кстати шапка президентская? Носишь?
– Еще бы! А бы в ней и ночью спал. Жена не позволяет! Мех ее будит. А ведь мех соболий! Президентский! Супер!
Компромат № 19
Иметь сто друзей
Андрюша Тараскин был компанейским человеком. Каждый вечер оказывался в замечательном обществе друзей. Телефонная его книга распухла от адресов и визиток. Андрей жил хотя и бедненько, рядовой советский инженер, зато весело и любвеобильно.
Когда грянула перестройка, связи пригодились. Ну, не стоять же ему весь остаток жизни с двумя бутылками водки в вытянутых руках? Подле Ярославского вокзала? У него же высшее образование! Какой из него коробейник?!
На Ярославском вокзале его и увидел Михаил Потапов. С ним как-то пьянствовали до утра в тесной, завешенной пелёнками коммунальной квартире, на Воздвиженке.
– Андрюха, ты ли? – оторопел Михаил.
– Я, – потупился Тараскин. Ему было неловко за свой китайский пуховик с вылезающими перьями, за левый ботинок, он каши просит… Двух бутылок водки он не стыдился. Так половина Москвы стояла.
– Ну-ка, пойдем со мной! – коротко приказал ему Миша.
С этого поворотного дня Андрей стал продавцом в Мишиной коммерческой палатке. Они тогда, как грибы после дождя, появлялись то там, то тут.
Дела пошли в гору!
Андрей справил с первой же зарплаты какую никакую одежонку. Отъелся селедкой и вареной колбасой. Покруглел мордой.
Со второй зарплаты сделал косметический ремонт в своей комнатенке на Чистых прудах. С третьей – подцепил путанку Виолетту. Ничего бабенка. По кувыркам в постели инженершам даст сто очков. Но оказалась алчной. Уходя, спёрла из холодильника заржавленную банку китайской тушенки.
Плевать!
Жизнь налаживалась!
Буквально через полгода Андрюша стал подумывать об открытии собственного киоска. Не ишачить же всю жизнь на чужого дядю? Пусть этот дядя и кровный кореш.