ОстанкиНО
Шрифт:
– Вы главное, Виталий Иванович, не расстраивайтесь, – защебетала сочувственно. – Мы всех сторонников «ё» победим, как одолели противников.
– Уйди, а?! – скривился Чушков.
– Хотите, я вам минет сделаю?
– Уйди!
– Я по-быстрому.
– Давай, что ли…
Губками и языком Людочка работала яростно. Но это не радовало. Все пустое.
Потом лежал всю ночь без сна, таращился в потолок.
Как же он был счастлив, когда еще не задумывался о мерзкой букве!
Все отобрала у него эта
Утром опять пришла Людочка. Круглые очочки. Похотливые губки. На голове, как у школьницы, два бантика.
– Как сегодня чувствуете, Виталий Иванович?
– Живот пучит. Икры переел.
– Хотите я опять вам по-быстрому? Губками?
– Что же с тобой делать? Давай, Людмила Дмитриевна.
А когда Люда согнулась, зачмокала, Виталий Чумаков внутренне вздрогнул. Как же эта активистка в согнутой позе похожа на «ё»! А два ее бантика на рыжей башке, как две точки!
– Я что-то не понял, это к чему? Зачем нам этот треклятый Чушков?
– Так он же теперь в Государственной Думе комитет радио и телевидение возглавляет.
– Тогда, конечно. Сам-то ты к букве «ё» как?
– Как-то не замечаю.
– Я тоже… Вот что, Петя, вот что, мой дорогой майор Васюков, повернись к простым людям. Приглядись к Останкинским охранникам. Может там, чего накопаешь.
– Так охранники, это вроде как свои?
– А что, среди своих все чин чинарем? Иди, разнюхай все, Петечка. И думай о своих полковничьих погонах. Пусть их грядущие звездочки тебе путь освещают.
Компромат № 27
Золотой унитаз под алыми парусами
Алексей Козьемордов яростно мечтал о богатстве. Особенно о яхте под алыми парусами, с золотым унитазом. У Абрамовича есть же такая, а у него почему?
Алексей работал охранником у входа в Телецентр, улица Королева, 12. Леша видел богатых людей, видел вблизи.
Вечером за свою нищенскую зарплату (несмотря на громкое имя «Останкино», зарплата – тьфу!) он покупал себе на ужин жестянку «Сайры», шесть бутылок самого дешевого «Жигулевского» и начинал грезить.
Когда хмель слегка щелкал по носу, он раскладывал на тахте с драными боками журнальные вырезки о жизни миллионеров. Трепетно перебирал их.
Вот оно счастье!
Тут богачи полощутся в бассейне с «Бургундским» времен Наполеона. Тут вкушают жаркое из пенисов молодых шимпанзе. А тут в полном неглиже стонут от наслаждения сразу с десятком мисс Мира, посрамляя учебное пособие Камасутры.
Вот это жизнь! Только ради этого и стоило появиться на свет!
Ну, не ради же этой сайры и блевотного пива?
А меж тем Алексею должно было стукнуть тридцать пять. И ничего… Гниль… Ничтожество… И черная дыра могилы с пастью гроба в финале.
Нет, не согласен!
В ту субботу слегка перебрал. Тринадцать бутылок пива кому угодно свернут башку. Вспомнил о яхте Абрамовича, выскочил из дома и прямиком к Красной площади. А там упал коленями на брусчатку. Возвел очи небу. Зашептал горячо:
– Господи, ну почему одним все, а мне ничего? Почему прозябаю, как шакал, в такие-то годы? Господи, родной, милый! Сделай меня богатым и знаменитым. Дай начать большое дело с большими людьми и большими деньгами.
Проговорил и сразу протрезвел.
Над ним ослепительно сверкала луна.
Застукает его здесь кто-нибудь, так он и пустяшной работы лишится. Кому нужен в Останкино полоумный охранник? Останется он без сайры и дешевого пива.
Сгорбившись, притопал домой. Махнул еще бутылочку «Жигулевского» и завалился спать.
А утром звонок.
– Еще дрыхнешь, старик! – орал в трубку его одноклассник Вадим Жабин. – А у меня к тебе дело на сто миллионов.
– Ты пьян?
– Трезв, как стеклышко.
– А я с похмелья. Трубы горят.
– Сейчас мы твои трубы потушим. Дуй ко мне. Я тебя поправлю перцовкой личного приготовления.
Приехал в Перово в заурядную, потрескавшуюся по швам, пятиэтажку.
Вадик не обманул, налил в стакан до мениска янтарной перцовки:
– Пей до дна. Дело серьезное.
Оказывается, этой ночью бандиты грохнули закадычного друга Вадика – Серегу Ангелова. Тот широко торговал замороженными кальмарами.
Так вот, на Рижском вокзале стоял целый рефрижераторный состав с дарами моря. Серегин товар нужно было срочно спасать.
– А я-то зачем? – изумился Леша.
– Подпись твоя нужна и паспорт, – нахмурился Вадик. – Ты – охранник и не какой-нибудь, а Останкино! Законопослушный гражданин… Действует перцовка? То-то, Леха!
– И сколько за подпись?
– Двадцать процентов.
– С какой суммы?
– Со стоимости состава. Товар палёный. Кальмары вот-вот протухнут.
– Да это же огромные деньги!
– Верно. Зелени тебе на новую квартирку точно хватит.
Приятели пожали руки.
Алексей еще дернул перцовки, выпил антипохмелин, а потом прыгнул в радрызганный «Жигуленок» Вадима и прямиком к кальмаровому составу.
Операция прошла на редкость удачно.
В итоге Алексей держал продуктовый пакет, доверху набитый радужно зелеными стодолларовыми ассигнациями.
С деньгами маханул в банк. Располагался он рядом с Останкино. Пять минут от работы, очень удобно.
Домой королём вояжировал на такси, с чековой книжкой у сердца, а там такая сумма, коей и глаза верить отказывались.
В ушах гудел звук триумфальных фанфар.
Купил банку «Сайры», три «Жигулевского» и, распевая попсовую песенку, двинул домой.