Останкинские истории (сборник)
Шрифт:
— Хватит! Хватит! Пожалуйста!
— Ставлю подпись. И вы все расписывайтесь. И в получении тоже.
— Ты, Грозный, прекрати городами разбрасываться! — воинственно произнес Свержов.
— Да у нас этих городов!
— Дмитрий, — стал тормошить соседа покровский Петр, — Серега наше привидение выдает Японии.
— Не допустим, — не открывая глаз, произнес Дмитрий.
— Да не ваше привидение, дурачье! — Крейсер Грозный показал всем фотографию, исполненную Такеути-саном, и ткнул пальцем в Невзору-Дуняшу. — Или вот это.
«Ни в коем случае!» — ощутив покушение на права и свободы Гликерии, хотел было протестовать Шеврикука, но не смог и промычать. «Так нельзя. Так нельзя. Надо стряхнуть с себя дурман. Нельзя жить таким расслабленным, будто заговоренным
— Ты этой Фудзияме отпиши еще своего змея, — мрачно посоветовал Свержов.
— Какого змея? — оживился японец. — Пожалуйста. У вас есть змей?
— Слушай, Свержов, — сказал Крейсер Грозный, — ты все со своей фанерой сидишь. То ты носил значки победителя соревнования, сразу три штуки, и их не снимал. Теперь не снимаешь фанеру. А ведь снимешь.
— Я говорю: змея не зажимай. Анаконду своего.
— Анаконду? — Такеути-сан не мог успокоиться. — Мы очень любим змеев. Мы запускаем змеев. У нас в легендах…
— Это потом. Когда-нибудь, — Крейсер Грозный нахмурился. — Змей занят. Из вас кто-нибудь пил с императором? А я пил. С Хайле Селассией! Ты вот, Свержов, пил с императором? Нет!
«Кто же меня дурманил? — вернулся к своему Шеврикука. — Не ставили ли надо мной опыт? И были ли на Покровке Пэрст-Капсула, Продольный с Любохватом, зоркие сычи из Темного Угла, Бордюр? Или они мне примерещились? А может, постаралась Гликерия? Какой ей расчет? Все. Более об этом не думать. Сегодня — одно лишь восстановление и заставы на рубежах».
— Константиныч, а ты пил с императором? — загремел над ухом Крейсер Грозный.
— Нет. И сегодня, если император придет, я не буду пить с ним, — сказал Шеврикука. — Вы обещали мне чай.
— Царица Морская и папа ее Нептун! — Сергей Андреевич хватил ладонью по лбу. — Сейчас будет!
И принес через пять минут чай, с пряниками и крыжовным вареньем.
— У нас есть император. Пожалуйста, — сказал японец. — У нас в легендах змеи с крыльями. Ваш змей с крыльями?
— С крыльями! — кивнул Свержов. — У него змей с крыльями, с зубами и с яйцами, берите, не прогадаете.
— Насчет змея, Сан Саныч, успокойся, — сказал Крейсер Грозный. — Хочешь, я тебе еще достану привидениев. Они понравились иностранцам. Об этом пишут в газетах. В зарубежных тоже…
— В газетах? — поднял голову Шеврикука.
— Да! И в газетах! — шумно подтвердил Крейсер Грозный. — Сейчас найду. Вот. Заголовок на всю страницу: «Московские привидения — кровь с молоком!» Мнение иностранных специалистов: московские привидения — цветущие, румяные, упитанные… еще что?.. ага, сексапильные. И если, мол, у них такие привидения, то стоит ли завозить в Москву гуманитарные колбасные изделия и яичный порошок? Это они не подумавши. Ну что, Сан Саныч, будешь брать еще одно привидение? А то я отдам другим нуждающимся. Например, в Латинскую Америку или куда-то в Эртиль. Мне визитные карточки надавали, кого я бил. Так. Этот, с черными усами, картавил. «Сеньор Хуан Ломбардьес Вера-Крус. Торговля каравеллами Колумба». Могу ему. А могу вот этому, который в свитере. Мультимиллионер из Эртиля. Где этот Эртиль, на каком континенте? Я ему свитер порвал. Ага. «Григорий Семенович Скотобойников. Эртиль. Воронежская область. Дом крестьянина „Опустошенный рай“». Фу ты! Этот-то как попал на показ? Ему и свитер порвать мало. Неужто в Эртиле и в Воронеже не хватает привидений? Я понимаю, в Вера-Крусе или у вас, Сан Саныч, в Японии! А в Эртиле-то!
— Разрешите на газеты взглянуть, — попросил Шеврикука.
— Константиныч, сделай одолжение. Да возьми ты их домой. Я себе отобрал. С фотографиями. Которая с неба спустилась особенно там хороша.
— Более всего Александрин! — мечтательно произнес Такеути-сан.
— Александрин! — рассмеялся Крейсер Грозный. — Я бы тебе рассказал про эту Александрин! Но нет, не могу. Не могу. Коммерческая тайна. Хватай ты эту Александрин и увози. Я ее тебе велел выдать, и баста! Потом сам взвоешь… А вот эта, которая спустилась с неба…
— Порой пишут и произносят нечто лишнее, — как бы самому себе сказал Шеврикука. — Сколько у нас всяческих иллюзий…
— Это верно! Это конечно! — охотно согласился Крейсер Грозный. — Возьмем вон этого же Свержова с его фанерой.
Крейсер Грозный обращался и к Свержову, и к нему, Шеврикуке, возвышался рядом, раскаты его голоса стали удаляться и затихать в углах комнаты, Шеврикука снова впал в полудрему. Он глядел в газеты, а слова расползались. Где-то вдалеке, в Чертанове или в Бутове, а то и в Коломне Крейсер Грозный обличал Свержова, басил Такеути-сан, и опять можно было подумать, что он хоть и японец, но вырос в сибирской деревне, так верно было его произношение. Крейсер Грозный держал в руке рогатку и катышами клинкера палил в фанерный щит Свержова, напоминая, что он вырос в мешках клинкера на Михайловском цементном заводе Рязанской области и в четыре года стал кандидатом в мастера спорта по стрельбе из рогатки, теперь пригодилось, теперь и по ночам он ходит по Москве с рогаткой, засунутой под ремень у флотской пряжки, и все хулиганы с обрезами и качки расступаются, его пригласили тренировать привидения, завтра он начнет. Или сегодня. Проявленный Такеути-сан интерес к орудию бытовой самообороны Крейсера Грозного привел к тому, что Сергей Андреевич с жаром и шумом принялся одаривать любознательного гостя разными модификациями рязанско-михайловских рогаток. Тут же рогатки были внесены в список «Велено выдать» вслед за городами Нагасаки, Семилуки, Кулебаки и двумя привидениями.
— Я пойду, — отважился встать Шеврикука.
— Иди, конечно, — одобрил Крейсер Грозный. Уже направляясь к двери, Шеврикука услышал высказанное Крейсером Грозным научное убеждение, что и в их подъезде должно быть свое привидение. Шеврикука насторожился. Но речь пошла не о получердачном бомже, а о Фруктове. Сергей Андреевич напомнил гостям об очистительно-оздоровительной кампании и ее жертве — ошельмованном, запуганном чиновнике Фруктове. Нет, Фруктов пока ни к кому не приходил, но вот-вот придет. А уж если на то пошло, то в таком вместительном доме, как Землескреб, в каждом подъезде обязано проживать по привидению. А то и по два. При нашем потенциале и геополитической мощи, считал Крейсер Грозный, привидения должны были заводиться вообще во всех строениях, не обязательно исторических. Покровский друг Дмитрий, не открывая глаз, стал возражать Крейсеру Грозному, ссылаясь на менталитет евразийской равнины. «Менталитет мы разрушим, — не унимался Крейсер Грозный, — кайлом и зубилом!»
— Я пошел… — пробормотал Шеврикука.
21
Буквы в газетах стали собираться в слова лишь через два часа. Газет лежало перед Шеврикукой много, и все они были независимые. Одна независимей другой. Пробираясь в квартиру Уткиных, Шеврикука выбрал во временное пользование бумажные листы из почтовых ящиков. Года полтора он почти не заглядывал в газеты, надоело, интересующие его сведения добывал из телевизионных новостей и милостей «Маяка». Оказалось, вылезли в последние недели из-под асфальта совершенно новые издания. Впрочем, и на них Шеврикука смотрел вяло и с безразличием. Лишь обнаруженные в «Свекольном вестнике» обширные публицистические рассуждения двух докторов наук В. Добкина и О. Спасского «Волнения домовых?» возбудили в Шеврикуке некий интерес. «Свекольный вестник» Шеврикука отложил.