Остановите земной шар! Я хочу сойти!
Шрифт:
Поболтаться на проводах и шлепнуться каплей в траву. Разбрызгаться во все стороны. Почувствовать себя таким многоликим, как Бог и снова влиться в ручеёк. Торжественно, медленно и влажно проплыть с ним по старинной брусчатой мостовой, подпрыгивая и катаясь на камешках, журча и бурля пузырьками.
Эх! Всё это было бы так чудно, но не сегодня. Сегодня меня ждало какое-то другое приключение. Ну, что ж! Посмотрим, что мне подарит эта пятница и эта ночь. Я продолжал идти навстречу таинственному зову. С каждым шагом он становился всё громче.
И, всё равно, это случилось неожиданно. Кто-то за спиной взмахнул волшебной палочкой и внутри вспыхнул свет. Я увидел Её! Ноги перестали
Это была моя мечта! О, Боже! Какой прекрасной оказалась она в жизни! Именно такой приходила она ко мне в снах, по ночам. Именно такой я сотни раз пытался писать её и никак не мог словить чего-то в глазах, в выражении, в линии губ. Именно её я каждый день догонял на улице и, обогнав, закрывал в изнеможении и отчаянии глаза, понимая, что ошибся.
Но вот теперь, наконец, навстречу шла действительно Она!
Я не в состоянии её описать. Как можно описать совершенство? Как можно описать гармонию?! Как может один немой спеть другому?! Ни слов, ни жестов таких нет! Да и неважно было, как она выглядит. Просто, это была Она – моя вторая половина. И ничто не имело значения, кроме её глаз. Её глаза! Два безбрежных чёрных неба. Выражение глаз всегда зависит от состояния души. У неё были глубокие-глубокие задумчивые и очень грустные глаза. Глядя в них, можно было подумать, что они не смотрят наружу, а видят что-то внутри себя, в своей глубине, не доступной больше никому. Захотят – впустят тебя. Не захотят – не пробьёшься туда, хоть маячь перед ними, как свеча. Непостижимым образом в них помещались и отблески фонарей, и деревья, и небо, и даже кот за углом.
Всё это я увидел сразу, ещё издали. И тут же начал понимать, что тоже падаю в эту пропасть, застреваю там. Что меня, неотвратимо, и без спроса затягивает этот чёрный блестящий водоворот. И некуда деться, даже, если отвернусь, даже, если провалюсь.
Мы медленно шли навстречу друг другу по совершенно безлюдной улице и, почти поравнявшись, подчиняясь какой-то сверхъестественной воле, остановились. Музыка была еле-еле слышна, но уже не замолкала. Она смотрела на меня немного удивлённо и выжидающе, приподняв слегка одну бровь и раскрыв губы. Как бы спрашивала, молча: «Кто ты?! Откуда? Зачем?» Молчание длилось секунд десять. Мы не двигались. Сердце останавливалось.
– Добрый вечер, Фея! – Сказал я почти беззвучно, одними губами. Она легко улыбнулась. Натянутость и удивление исчезли.
– Добрый вечер, принц! – У неё был тихий грудной голос. Таким голосом поют колыбельные. Я чувствовал, что наша странная встреча была для неё так же приятна и загадочна, как и для меня. Я оторвался от земли сантиметров на двадцать. Туфли еле держались на ногах. Ну вот и взлетел. Вся она излучала слабое голубое сияние. Да я и сам от восторга, наверное, слегка засветился. Усилием воли, с трудом, вернулся на землю. Её глаза, витрины, асфальт вокруг отражали нежно-золотистый свет. Всё, вдруг, стало ярким и радостным. Облака над головой разбежались. В светлом небесном круге, переливаясь и мигая танцевала молодая Луна. На одном рожке у неё, развалясь, сидел кто-то лохматый, болтал ногой и попыхивал облачками-кольцами из серебряного кальяна.
С этого момента мы, как бы почувствовали друг друга. Улыбнувшись, я протянул ей руку. За мгновение до того, как наши руки соприкоснулись, между ними мигнула голубая искорка, слегка кольнув нас и мы пошли куда-то вверх. Круто-круто вверх. Мы не замечали того, что вокруг и были наполнены собой. Я осторожно и легко обнял её за плечи и замер в восторге. Пришлось остановиться. Закрыл глаза. Обалдев, вслушивался в свои ощущения. Такие чувства человек может испытывать только в юности. А потом помнить и жить ими всю оставшуюся жизнь. А меня вот осенило к тридцати. Сподобился раз в жизни.
О, этот запах её волос, её кожи, её молодости! О, это чувство нежного бархатного тела через лёгкую ткань! Ох, это воображение – шалунишка! Невозможно справиться с этим. Я прикоснулся лицом к её волосам и застыл, боясь, что всё сейчас исчезнет и она вырвется грубо и резко. Но ничего не исчезло. Она тихо прижалась ко мне и её сердце перепрыгнуло в мою грудь, а моё к ней. Обняла меня за талию и мы молча поплыли по асфальту, усеянному звёздами.
Мне казалось, я знал её всегда и всю. Её сердце было во мне. И поэтому мы могли молчать. Зачем разговаривать вслух с самим собой?! Чей-то взгляд отразился в фонтане. Мы подняли головы и увидели Хозяйку-Ночь. Её чёрные волосы слегка развевались над городом. Она ласково смотрела на нас и улыбалась.
Не знаю, долго ли мы гуляли, но, когда подошли к её дому, было далеко за полночь. Она жила в старинном пятиэтажном доме. Улица, на которой был этот дом, тоже была старинной. И деревья, и сквер, и лавочки старинные. И, казалось, живут тут одни старички и старушки. Старые милые ведьмочки и сгорбленные, ворчливые, но добрые колдуны. Здесь никогда никто не дрался, не орал пьяными глотками, не рыл траншей и не бросал палочки из-под эскимо на тротуар. И всё потому, что здесь жила Она!
Мы поднялись на третий этаж и стояли, обнявшись, в полумраке подъезда, у дверей её квартиры. Я ощущал дрожание её колен, спазмы живота, тепло груди. Видел устремлённые на меня, полные ожидания глаза, полураскрытые тёмные губы. Дотрагивался до них губами и мне было страшно и больно. Страшно через минуту отпустить её. Вот так, просто, отпустить и снова остаться одному, как-будто и не было ничего. Но что же делать? Я даже не знаю, кто у неё дома. Неужели, конец у этой сказки такой грустный и скупой! Ведь завтра уже ничего не будет. Через несколько часов уже ничего не будет. И больше никогда! Такое не повторяется! Когда-нибудь, может быть, будет другая сказка, но я не хотел уходить из этой. В ней было так хорошо и ласково.
Я только сильнее прижимал эти, ставшие такими желанными плечи, дотрагивался губами до лица, волос. Не отрывал от неё глаз, а про себя колдовал и молился. Умолял всех ангелов и святых подряд, чтобы только этот миг не кончался. Вдруг, она взяла ладонями моё лицо. Я замер. Отстранилась и посмотрела глазами, в которых колотилась такая безумная страсть, что… Что я вспыхнул, как факел. Никогда больше не зажигали меня такие взгляды. А, может, таких больше и не было. Или, просто, от этого я сгорел дотла. Она застонала и, впившись пальцами мне в плечи, до боли укусила в губы. Не знаю, как я пережил этот взрыв. Мне было и больно, и страшно, но так хорошо и приятно…
И вдруг всё кончилось. Она с усилием, резко отстранилась и оттолкнула меня. Как была взлохмаченная, алая, с закрытыми глазами, прижалась спиной к стене и стало слышно, как тяжело, со всхлипом, она дышит. Я стоял в растерянности, не зная что делать. Оставить её и уйти я уже не мог. Молчание продолжалось с минуту.
– Ну, подожди! – Вдруг с какой-то отчаянной решимостью и даже угрозой, сказала она, как будто обращаясь к кому-то другому. Достала из сумочки ключ, открыла двери и исчезла внутри, не включая свет и, оставив дверь открытой. Ещё вечность я простоял, открыв рот и не веря, что всё решилось. Бал продолжается! «Ну, что же ты меня столько мучила?!» – Чуть не заплакал я, сделал реверанс и тихонько закрыл за собой дверь. Во мне всё пело. Только бы не выйти случайно на балкон, а то улечу от радости. Стой, счастье! Щелкнул английский замок.