Останься со мной
Шрифт:
– Пап, - разозлившись, рявкнула Анька.
– Чо я у вас как глухой телефон?! Сам ему скажи об этом! Фигу скрути, или что ты там собрался делать. Не со мной спорь - с ним. Хорошо?!
– Хорошо, - брюзжал Миша, шумно хлебая суп.
– Хорошо! Не будет этого пока я жив. Не допущу, чтоб этот засранец девчонке голову морочил! Ясно вам?!
– Ясно, ясно, - покладисто согласилась Анька.
– Ешь давай.
Глава 19. Ход Акулы
Миша сказал свое веское «нет» Лассе при первой же возможности, погрозив ему кулаком и более, чем ясно, велев не приближаться к Лере.
Лассе, поблескивая внимательными серыми глазами, выслушал ругань Миши молча,
- Я тебя знаю хорошо, - грозя Лассе пальцем, шипел злой Миша.
– Я тебе, паршивец, не верю! Собаке поверю, ежу, а тебе погожу! Любовь у него!.. Не смей девчонке голову морочить! Маленькая она еще, - Миша нервно тряхнул головой, перевел дух и уселся в кресло, пожалуй, слишком поспешно. В этом, казалось бы, невинном действии сквозила огромная усталость, и в голове Лассе мелькнула мысль о том, что Мише уже нелегко даются разборки. Стареет, Миша. Нервы ни к черту… Поэтому спорить с ним Лассе не стал. Ни к чему тревожить старика.
– Ладно, иди, - буркнул Миша.
– Завтра у нас большой день. Завтра Люську с ее щенком… немного огорчим. Документы у тебя готовы? Я ей покажу - опекунство… Я ей дам - миллионы…
– У меня все давно готово, Михаил Александрович, - щуря светлые глаза, ответил Лассе.
– Тогда завтра, в девять, жду тебя здесь, - устало проговорил Миша, потирая виски.
– И от девчонки отстань, не морочь ей голову!
Лассе кивнул, чуть поклонился и неспешно покинул кабинет Миши.
Но это не означало, что он отказался от своих планов; напротив - если б Миша последовал за ним, он бы увидел, как Лассе совершенно спокойно набирает номер Леры, и, дождавшись ее ответа, воркует с ней таким нежным, таким счастливым голосом, словно не он только что получил выволочку от босса.
– Лера, - говорил Лассе, чуть улыбаясь, совершенно как влюбленный мальчишка.
– Я договорился, Лера. Давай сегодня поедем, выберем тебе платье? Нас будут ждать в пять часов. Распишут, как положено. Узаконим наши отношения уже?
Сказал - и сам себе не поверил. Брак, свадьба, жена? Это все о нем, это про него? Это он будет возвращаться домой, где его будет кто-то ждать, да и не просто кто-то, а Лера, его девочка, от мысли о которой у него теплело на сердце?
«И нас будет двое, - с изумлением думал Лассе, чуть качая головой.
– А потом… а потом Анька надарит мне резиновых акул…»
Миша крепко недооценил нахальство и коварство Акулы. Ему и в голову не могло прийти, что тот осмелится дальше гнуть свою линию. По мнению Миши, свадьба - это такое огромное, шумное и глобальное мероприятие, которого не утаишь. Жениться тайком, без гостей и подарков - это в Мишиной голове не укладывалось. Это было настолько дико по его мнению, что он и представить не мог, что такое может произойти. Кто, какая невеста согласится на это?! Кто вообще в этом мире так делает?!
– А Миша?
– тревожно спросила Лера; Лассе слышал, как девушка попискивает от восторга, но мысли о гневе Миши здорово портили ей радость от предстоящей свадьбы.
– Не переживай о нем, - как можно беспечнее ответил Лассе.
– ты же его знаешь; он поворчит и успокоится.
– Но тайно, - с сомнением в голосе ответила Лера.
– Это даже хорошо, - ответил Лассе.
– Миша сказал - на днях он вызовет к себе на ковер Люси. Они будут говорить о тебе. Посмотрим, как скоро у нее пропадет к тебе любовь и интерес, когда она узнает, что ты уже замужем, и не за ее рыжим родственником.
Лера захихикала, как ребенок, предвкушающий огромную, немыслимую шалость.
– Это значит да?
– улыбаясь, произнес Лассе.
– Да!
– выдохнула девушка, замирая от волнения.
– Ну, значит, собирайся. Я сейчас заеду, подхвачу тебя. Моя невеста будет просто невообразимой красавицей сегодня, - произнес Лассе так интимно и таким многообещающим голосом, что Лера захлебнулась от восторга.
Лера выбрала себе необычное платье, без пышных юбок и корсетов. Но при кажущейся простоте кроя оно сидело на девушке идеально, при ходьбе мягко облегало ее длинные ноги и подчеркивало ее прекрасную фигуру. В этих нежных кружевах, с обнаженными руками, с глубоким вырезом на спине, Лера выглядела необычайно трогательно и невинно, намного красивее многих невест. Волосы, собранные в узел, ослепительное сверкание бриллиантовых сережек, подаренных Лассе накануне, в ее маленьких ушках - все только подчеркивало ослепительную юность невесты.
– Боже, какая ты красивая, - Лассе, которому одеться к предстоящему торжеству было намного проще, даже охрип от восторга, увидев ее, выплывающую из примерочной кабинки.
– Этого быть не может - то, что ты сейчас станешь моей…
– Ты тоже красивый, - тихо ответила Лера. Было видно, что она нервничает, ее тонкие пальчики изо всех сил сжимали маленький букет из белых роз, теребили атласные ленты, которыми тот был перевязан.
– Скажи… скажи сейчас, пока еще не поздно, ты же не обманываешь меня? Не шутишь? Если это розыгрыш, шутка, то это очень злой розыгрыш, - голос ее дрогнул, бирюзовые глаза налились слезами, и Лера прижала ладонь к пылающей от волнения щеке.
– Я же правда люблю тебя, и верю тебе, Акула… не обижай меня…
Лассе порывисто обнял девушку, чуть посмеиваясь над нею.
– Глупая девчонка, - произнес он, всматриваясь в ее бирюзовые глаза.
– Как ты могла подумать?!
Лера, едва не плача, всматривалась в его лицо. Ее глаза были полны слез и страха, и сделались огромными, неземными, на побелевшем личике.
– Анька рассказала мне, - еле слышно, выдохнула она, и Лассе нахмурился.
– Она рассказала мне… о вас. О тебе. Она сказала, что была влюблена в тебя, и что ты… Ты был первым у нее. Как и у меня. Мне кажется иногда, что она любит тебя до сих пор. Такие раны не заживают, это не забывается, Акула. Если бы не любила, она бы не злилась на тебя. Как и многие… Тебя многие любили, слишком многие. А ты всех бросал. И мне страшно, Акула! Ты ведь меня не обманешь? Ты ведь со мной не из-за наследства? Нет? Ты ведь не уйдешь от меня, взяв все, что тебе захочется?
Ее глаза смотрели так умоляюще, что Лассе едва не вскрикнул в досаде. Ну, Анька! Нашла время вправлять мозги Лере! Выболтала все-таки… Язык, что ли, чесался? Бабская зависть?! Неужто позавидовала юной Лере, что та смогла, наконец, угомонить хищника-Акулу?! Зачем она это высказала, зачем призналась, зачем достала эту тайну со дна души?! Или правда первые любовные раны так глубоки, что не зарастают много лет?
– Да что ты такое говоришь, - серые глаза Лассе от расширившихся зрачков стали черными, дрожал его голос и его ладонь, которой он гладил нежную щеку Леры.
– Что ты говоришь!.. Да, я не любил никого, но ты!.. Лера, ты моя единственная! Разве ты не видишь этого, не чувствуешь? И я сейчас боюсь не меньше тебя, и больше всего хочу, чтобы ты не оставила меня, не передумала, не ушла. Ну? Что ты придумала себе? Пойдем, поставим эти подписи, узаконим наши отношения, и я докажу тебе, что для меня ты - особенная. Наследство… что твое наследство, сама видишь - я очень обеспечен. У меня хорошие связи. Я многого могу добиться. Я сделаю все, чтобы стать таким же, как Миша, например. У меня была возможность неплохо и безбедно существовать, не работая, но я хочу добиться всего сам. Даже если б ты была простой студенткой, я бы все сделал и заработал для нас сам. Пойдем! Не бойся ничего! Когда ты станешь моей… Лера, я и Мишу не побоюсь порвать за тебя. Мое - это мое, моя семья - это то, для кого и для чего я живу. Это неприкосновенно. Это свято.