Останься Собой Иной
Шрифт:
– Рэм, лежать! – Ник прошипел на собаку справа от меня. Пёс сопротивлялся и шевелил траву. С дороги было слышно, как медленно передвигается машина, нас могут найти из-за непослушной собаки. Ник пытался успокоить пса, Рэм плохо поддавался, но в конце концов улёгся.
Казалось, что машина ехала, но потом мы услышали хлопнувшую дверь. Кто-то вышел из машины, минуту ничего не было слышно, и посмотреть было невозможно. Оставалось только ждать и слушать. Снова хлопнула дверь, и я выдохнула с облегчением. Видимо кто-то выходил отлить и сейчас уедет.
– Пустим дрона? – мужской голос раздался по всей округе. Наверное,
– Да, там кажется есть деревня. Посмотрим быстро, не хочется в эти заросли лезть, – этот ответ собеседника окончательно добил. Если они пустят дрон, то сразу найдут нас.
Я судорожно искала выход – лежать и не шевелиться, может мы сольёмся с местностью и нас не заметят? Глупо надеяться. Вскинуть винтовку и выстрелить прямо в лоб каждому? Их найдут, и в первую очередь пойдут в деревню. Бежать прямо сейчас? Не вариант – могут убить на месте, но лучше умереть, чем жить в их гареме. Пока я перебирала варианты в голове, Рэм вырвался из рук Ника и рванул куда-то вправо. Мальчик только шикнул имя собаки, но вовремя умолк. Мужчины сели в машину и направились за собакой.
– Не выглядывайте из-за травы, они вернутся, – я встала на ноги, но не разогнула спину. Машину было ещё слышно, времени ждать пока они уедут, не было.
Так мы добежали до первых домов и скрылись от дороги. Ник бежал спереди, я за ним, сзади Кастор и Лиля с малышкой на груди. Через пару километров мы забежали в один из наших запасных домов. Нужно было отдышаться и попить воды.
– Куда он убежал? Его ведь убьют! – Ник был на грани срыва.
– Думаю, он погнался за дичью, – говорить было больно. Вода немного смочила горло, но это плохо помогало. Грудь и лёгкие горели от долгого и быстрого бега. – С ним всё будет хорошо, он отвлёк их, и благодаря ему мы всё ещё живы.
Мы выпили по пол-литра воды, пять минут посидели и аккуратно выглянули из окон дома. Дрона не было и Иных тоже. Всей компанией мы вышли из дома и прислушались, было слышно только пение птиц и стук дятла. Солнца не было, небо было покрыто тучами. Утренний туман опускался на брошенную деревню. У нас была возможность незаметно добраться до нашего дома. Дрон не должны запускать, пока туман не развеется.
Мы снова бежали, труднее всего приходилось Лиле с малышкой. Она старалась бежать плавно, чтобы сильно не трясти девочку, но из-за этого она бежала медленнее всех. Время от времени мы останавливались в домах и отдыхали по пять минут, этого было мало. Лёгкие разрывались от боли, всё тело ломило от усталости, мышцы забивались и отказывались слушаться. Всех, кроме Кастора, из-за долгого бега вырвало по дороге. Вообще мужчина держался хорошо – нёс в руках три сумки и рюкзак на спине, сумку супруги он тоже забрал.
Туман уже начал развеиваться, тучи так и нависали над деревней. Нам оставалось ещё минут двадцать бега. Наш дом находился в самой низине, поэтому туман там всегда держится дольше, а у дороги уже может посветлело и дрон могли выпустить. Хотелось поскорее добраться домой и мы снова побежали. Понимая, что мы уже приближаемся и на финишной прямой – у меня открылось второе дыхание, но его хватило ненадолго. Чем ближе мы были к дому, тем тяжелее становилось тело и ноги наливались свинцом. Я слышала, как тяжело дышат ребята, как начинала капризничать Мира. Видела, что Ник еле переплетает ноги и я ему уже наступала на пятки. Сердцебиение было у меня в ушах, пот лил ручьём, дыхание было похоже на стенания умирающего животного.
В голове заело пластинку: «Ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть, ещё чуть-чуть…» – только эта мысль держала меня на ногах. Мы уже не бежали, а передвигали ногами как можно быстрее, насколько хватало сил. Наша компания шла уже по улице, в конце которой стоял наш дом. Я еле сдерживала слёзы, просто не верилось, что это скоро закончится. Вот уже хорошо знакомые соседские заборы и начисто обчищенные нами дома, ещё три дома и мы увидим свои заросшие ворота. Сама только мысль о доме и укрытии несла меня вперёд. Из-за тумана была ещё плохая видимость и поэтому дом с этого расстояния мы не видели.
Вот я увидела долгожданные ворота и одновременно с этим, услышала звук дрона. Нас прошибло словно молнией, мы рванули уже из последних сил, кажется со стороны это походило на забег инвалидов. Мы влетели в ворота, я подбежала к входной двери и потянулась здоровой трясущейся рукой за ключом, но ноги подводили, и я никак не могла встать на цыпочки. Даже колени не смогла разогнуть, а звук дрона всё приближался.
Жужжание отзывалось во всём теле – эхом звучало в голове, слёзы текли по щекам, а я ничего не могла сделать со своим телом. Казалось, что я осталась совсем одна со своей проблемой.
Сверху я увидела чью-то руку, и тут же отшатнулась от испуга. Кастор схватил ключи и точно вставил каждый ключ в свою личинку и провернул замки. Когда дрон уже пролетал над домом, мы ввалились в темноту и захлопнули единственный источник света.
Мы лежали на полу и громко дышали. Я никого не видела и даже не понимала, открыты ли у меня глаза. Болело всё, и было ясно, что я не скоро сдвинусь с этого места. Никто из нас не шевелился и не произносил ни слова. Кажется, мы начали засыпать прямо на пороге, в том положении, в котором ввалились в дом. Но дом пронзил крик малышки, все подхватились, а я не сразу поняла, кто кричит.
Оказалось, пятиминутной передышки хватило, чтобы встать, немного поесть и разместиться по комнатам.
В комнате Ника устроились молодые родители с малышкой. Мальчик лёг в зале на диване, а я так и осталась в своей комнате.
Сил хватило, чтобы снять одежду, накинуть ночную футболку и упасть на кровать без сил. От меня хоть и несло потом, но как было хорошо в своей постели. Рука отнималась от боли, но я всё равно начала проваливаться в сон и тогда зашёл Ник с горящей свечой.
– Можно? – он слегка постучал по двери.
– Угу, – мычание было еле слышно, но в тихом доме уловимо человеческому слуху. Ник зашел, поставил подсвечник на подоконник и упал рядом на кровать. Сквозь веки я увидела, как он скрутился калачиком у меня под боком и тихонько захныкал.
– Я боюсь за Рэма. Вдруг он пойдёт домой и за ним проследят, или схватят и убьют, или будут мучать, – чем дальше он говорил, тем тяжелее было разобрать его слова. Я обняла его и плотнее прижала к себе. Утешать мальчика сил не было. Я тоже боялась за пса, и действительно было страшно, что он приведёт к нам хвост. Тогда нам всем конец. Но этого я даже и не думала говорить.