Оставшийся в живых [Меня оставили в живых]
Шрифт:
— Вы служите в разведке?
— Уже пять лет. Если бы я рассказал вам это во время войны, меня вполне могли бы расстрелять. Но теперь меня уже тошнит от этой работы, мне бы хотелось перевестись куда-нибудь. Все время одно и то же, делать нечего. Скучно.
Я обдумал ситуацию. Человек с превосходной квалификацией. И как вовремя мне подвернулся. Слишком хорошая возможность, ее никак нельзя упустить. Я поставил локти на стол и, наклонившись к нему поближе, сказал, понизив голос:
— А не хотите ли вы, лейтенант, развеять хандру?
Он пожал плечами и улыбнулся.
— Конечно, что за вопрос? — Казалось, мои слова позабавили его.
— Допустим, я скажу вам, что предполагаю будто капитан Кристофф был убит?
— Ну, это уж слишком, — он улыбнулся мне так, словно я заслуживал сожаления.
— Не смейтесь надо мной, лейтенант.
И начиная с бесед со всеми членами экипажа «Бэтси», я рассказал ему все, стараясь не упустить ни одной детали. Он слушал меня с вялым интересом, пока я не добрался до своей встречи с Констанцией Северенс. Тогда он насторожился и стал слушать внимательно. Его волнение стало еще больше, когда я рассказал о том, что произошло в гостинице «Китайское море», о Гае Венде и записке. Когда я закончил свою историю, поведав о визите Ван Хосена, он откинулся на спинку стула и вздохнул.
— Это последнее доказательство, Гарри. Все сходится. Ван Хосен тоже есть в моем списке. Он родился на Яве. Когда японцы захватили Яву, он исчез оттуда при таинственных обстоятельствах. Утверждает, что ему удалось спастись. Он пишет небольшие статейки для разных газет. Венд тоже в моем списке. Отвратительный, скользкий тип. Всегда был связан с радикалами. Настоящий заговорщик. А вот насчет О'Делла я удивлен. Никогда бы не подумал, что он может быть замешан в подобных делах. И все прекрасно связывается с Конни.
— Значит, Питер, вы полагаете, что я прав? Вы считаете возможным, что Дэн Кристофф оказался замешан в каких-то интригах или наткнулся на агентурную сеть, слишком о многом узнал, и поэтому его убили?
Кеймарк покрутил в руках бокал и рассудительно произнес:
— Я уверен, что вы правы, Гарри. Вы уже сделали все, что было в ваших силах. Теперь разрешите мне заняться делом Кристоффа. Мы будем работать вместе.
Я был доволен. Впервые за все время моего расследования я получил реальную поддержку. Мне не придется больше сражаться в одиночку и в темноте.
— С чего мы начнем?
— С Январского клуба. Они открываются в полдень. Мне нужно написать отчет о смерти Северенс. Давайте встретимся в клубе в двенадцать тридцать. Я член клуба. Пришлось вступить, так как слишком многие подозреваемые лица собирались там во время войны.
Когда мы выходили из отеля, он остановился перед огромным зеркалом в вестибюле и стал тщательно поправлять форму: поддернул рукава, разгладил шевроны, проверил стрелки брюк. Потом он достал из кармана маленькую щеточку и расческу, почистил форму и тщательно расчесал волосы. Сделал шаг назад — бросил на себя последний взгляд. Улыбнулся своему отражению. Мы вышли на улицу, взяли каждый по рикше и разъехались в противоположных направлениях.
Я приехал в Январский клуб раньше, чем Кеймарк. Это было невысокое здание с оранжево-желтыми отштукатуренными стенами и красной черепичной крышей. Он стоял в стороне от дороги за плотной зеленой стеной тропической растительности. Когда я поднимался по ступенькам, я увидел двойной ряд теннисных кортов: что-то около двадцати. Некоторые из них были уже заняты. Улыбающийся служитель в белой униформе встретил меня у дверей, проводил в маленькую прохладную комнату и предложил мне подождать лейтенанта Кеймарка. На небольшом столике лежали «Лондон Таймс» и «Нью-Йорк Таймс». Последний номер «Нью-Йорк Таймс» оказался всего девятидневной давности. Я успел прочитать половину первой страницы, когда поднял глаза и увидел улыбающееся лицо Кеймарка.
Мы прошли в приятную солнечную обеденную залу и заказали выпивку. Я разглядывал немногочисленных членов клуба,
— Портье был прав, Гарри. Это Венд.
Остальные лица были мне незнакомы. После превосходного карри мы перешли в комнату для бриджа. За двумя столами игра уже началась. Когда мы вошли старик с морщинистым лицом оторвался от карт и сказал:
— Хей, Питер! Слышали о Конни?
— Я ее уже видел. Нездоровое это, знаете ли, дело — тонуть.
— Мне говорили, что этот способ так же хорош, как и любой другой, — он усмехнулся и вернулся к игре. Его партнер не отрываясь смотрел на него, пока старик говорил.
Мы некоторое время понаблюдали за игрой. Я всегда наслаждался бриджем, хотя и не знал всех тонкостей торговли [10] . За столом, где сидел приятель Питера, играли в медленный, осторожный бридж. Я посмотрел на другой стол и увидел, что карты сингальца, сидящего ко мне спиной, не рассортированы. Шел ход по червям, а он, хотя у него полно было червей, сбросил короля пик. Его противник не заметил этот странный ход, а партнер перехватил мой удивленный взгляд и что-то негромко сказал. Сингалец тут же опустил карты, так что я не мог их видеть, а через несколько секунд игроки побросали карты на стол. На следующей сдаче человек, сидящий ко мне спиной, рассортировал карты как следует. Я последил за их игрой. Теперь они играли совершенно нормально. Я кивнул головой Питеру, и мы вышли в коридор. В нем никого не было.
10
в бридже существенной частью является торговля; существует несколько достаточно сложных схем при торговле; изучить их довольно трудно
— Питер, вы когда-нибудь обращали внимание на то, как здесь играют?
— Что вы имеете в виду? Я могу себе позволить понаблюдать за игрой, но сесть за стол… Ставка — рупия за очко. Примерно тридцать центов. Если проиграть совсем немного, очков двести, получится шестьдесят долларов. — Я имел в виду совсем другое. Вы никогда не замечали ничего странного в самой игре?
— Нет.
Я объяснил, что мне удалось заметить.
— Предположим, что это ядро большой агентурной сети. Какой высокой эффективностью будет обладать такая система! Скажем, нужно передать две тысячи рупий. И дать определенные инструкции. Они запоминают какой-нибудь несложный код. В латинском алфавите двадцать шесть букв, а в масти тринадцать карт. Любой красный туз — буква "А", любой черный — "B". Красная двойка — "C", черная — "D". Красная тройка — "E" и так далее. Таким образом обеспечивается точность, а ход легко запомнить. Они сдают снова и снова, пока информация не будет сообщена. А в конце игры пишется фальшивый счет и происходит совершенно безопасная передача нужной суммы денег. Никто не сможет их подслушать. Они вне подозрений.
— А что произойдет, если кто-то случайно что-то заметит?
— Они, наверное, были гораздо осторожнее во время войны, когда их могли повесить или расстрелять за шпионаж. Ну а кроме того, даже если я и заметил что-то странное, то ведь у меня все равно нет никаких доказательств. — Знаете, Гарри, это вы здорово придумали. Мне такое даже в голову не приходило, — он вытер нижнюю губу чистым носовым платком. — Можно сделать дыру в потолке, организовать наблюдение за игрой и раскрыть код. Правда, трудно это сделать в тайне от слуг, которые могут предупредить игроков. — Почему бы вам не арестовать одного из слуг под каким-нибудь предлогом и не попытаться обработать его?