Осторожно: боги
Шрифт:
— Ох, Алиенора, — вздохнул я и решил продолжить чтение на улице, в тенистом дворике. Я подозвал слугу и объяснил ему, что намерен провести довольно много времени во дворе, на улице, и поэтому он должен как можно быстрее принести мне туда кувшин с вином и некоторые сласти, оставшиеся от завтрака. Слуга отправился выполнять мои распоряжения, а я стал рассматривать свою, так дорого мне доставшуюся добычу. Сразу бросилось в глаза очередное предупреждение переводчика, что некоторая часть оригинального текста была повреждена, поэтому в повествовании присутствует некоторый пробел. Это разочаровало меня, ведь если мне придется туда идти, то как мне понять, правильно ли я выбрал направление. С
Шемма прижал к себе пульсирующее существо, такое нежное, такое родное, такое близкое, и ему показалось, что все исчезло. Перед его глазами теснилось множество образов, он видел диковинные пейзажи, слышал невероятные звуки, его касались множества рук. Впервые за всю свою жизнь он не чувствовал себя малой частью своего бога и впервые в жизни он не чувствовал отчаяния от своего одиночества. Он не один, он прижимал к себе родного брата, которого у него никогда не было, он чувствовал на своей щеке теплое дыхание возлюбленной, которой у него никогда не было, он чувствовал рядом надежное плечо лучшего друга, которого у него никогда не было. Он не один, он часть этого существа, этих существ, он часть этого мира, он часть… О, он не знал, чего он еще часть, ему не хватало слов, чтобы выразить все свою причастность, так неожиданно обретенную им, мысли неслись в его голове с ужасающей скоростью. Быстрее, быстрее, и вот уже все судьбы людей, все судьбы мира вошли в него, и он стал их обладателем и их единственным хранителем.
Что же произошло, почему судьбы из легких, воздушных, летящих существ вдруг превратились в громадных чудовищ, которые стали набрасываться друг на друга, непрестанно пожирая друг друга, невероятно увеличиваясь в размерах? Где-то далеко отсюда, он слышал чей-то голос, кричавший ему:
— Нет, Шемма, нет! Не делай этого, иди сюда.
Кто это кричал, чей голос звал его, куда он должен был идти, он не понял, и сразу ему стало смешно от мысли, что кто-то может указывать ему, знающему судьбы, ему, владеющему судьбами, что и как ему делать. Он засмеялся, его смех звучал все громче и громче, и чудовища, словно они только и ждали этого смеха, по какой-то только им слышной команде набросились на жреца, разрывая его на части.
Шемма не переставал смеяться, он не чувствовал боль от боли, наоборот, эта боль приносила ему величайшее наслаждение, он смеялся, ведь он впервые познал, что значит быть богом.
Комната извивалась, линии кружились в бешеном ритме, а в центре комнаты, спрятанной в самом сердце храма, стояла маленькая фигурка, с раскинутыми руками, как будто они обнимали кого-то невидимого. А тело его пылало, как огромный факел, освещая пространство неестественно ярким светом.
Я задохнулся от ужаса. Теперь понятно, почему Алиенора спрятала эти листочки. Если бы я прочитал их вчера ночью, то уже сейчас, в это самое время, мой верный конь нес бы меня по направлению к дому, и я бы навсегда забыл дорогу в Бордо. И уж конечно, я бы не попался на ее женские уловки. Хорошенькую же судьбу она мне приготовила. Я вскочил, отбросил листок и быстрыми шагами двинулся к двери. Когда я уже почти подошел к ней, дверь открылась, и в проеме возникла стройная фигурка Алиеноры. Я остановился как вкопанный, не зная, как мне обойти ее. Я был зол на нее, мне хотелось оттолкнуть ее и больше никогда не видеть это чудесное лицо, но я не смог, ее присутствие действовало на меня каким-то магическим образом. Мы стояли и смотрели друг на друга, она со спокойной насмешливой твердостью, а я…
Мое бешенство постепенно улеглось, я всматривался в эти прекрасные черты девочки, почти ребенка, рано повзрослевшего под жарким южным солнцем. Зачем ей все это, какой силой будет обладать эта женщина, если уже сейчас она способна заставить меня, мужчину, так много повидавшего в жизни, действовать по своей воле? Мне стало грустно. Я не обладал даром предвидения, к сожалению, он не открылся у меня, хотя я так жаждал этого в молодости. Тогда мой учитель объяснил мне, что это плата за мою способность переносить предметы. Но, даже не обладая этим даром, я вдруг отчетливо увидел, сколько разрушения принесет эта сила, в том числе и самой ее обладательнице.
— Испугался, — она утверждала, не спрашивала.
Я уже совсем успокоился. После видения, меня посетившего, страх ушел, остался только привкус легкой грусти.
— Да, — спокойно ответил я. — А кто бы не испугался? — в тон ей ответил я.
— Понимаю, — неожиданно тепло и нежно согласилась она. Жестом она отстранила меня и прошла в освещенный солнцем двор, увидела брошенный на молодую траву лист, подняла, пробежала глазами и удивленно на меня посмотрела:
— Да ты, кажется, не дочитал.
Я подошел к ней. Действительно, рядом на столике лежал еще листок, о котором я, очевидно, просто забыл, охваченный своим порывом. Алиенора села на резную скамеечку, предложив мне присоединиться к ней.
— Садись и дочитай, пожалуйста, — попросила она.
Здесь язык отличался некоторой сухостью изложения, да и сами буквы стали какими-то бесцветными и еще более безразличными. А неведомый переводчик с неведомого языка, сурово предупреждал, что тот, кому хватило безрассудства и глупости прочитать этот текст, должен обязательно ознакомиться с этой заключительной частью, чтобы уяснить себе, как карают боги тех, кто осмелился проявить непослушание. После столь обнадеживающего вступления шли следующие слова.
Один из нас, Даг-ан, нарушил закон, сломав всю тщательно собранную цепь причинно-следственных связей. В наказание ему по повелению Ану и Энлиля были разрушены стены Мари, города, бывшего местом проживания упомянутого Даг-ана. Также было принято следующее решение: Даг-ана, виновного в столь вопиющем нарушении и поставившего под угрозу все наше существование, отправить в ссылку без права проживания в местах, где установлена наша власть. Также было решено вычеркнуть его имя из нашего списка. События, описанные выше, были записаны со слов Даг-ана, после расследования и тщательной проверки, в назидание тем, кто хочет быть равным нам, их богам.
Я присвистнул, и резко повернулся к Алиеноре, спокойно сидевшей рядом со мной.
— Ты хочешь сказать, что тебе не терпится повторить судьбу некоего Даг-ана? — улыбнулся я ей. — Или же ты предпочитаешь, чтобы эту судьбу повторил я?
Впервые за все последнее время, она не улыбнулась, в ее темных глазах отражались лучи солнца. Она заговорила, печально и медленно.
— Ты, наверно, считаешь меня чудовищем, Анри? — вздохнула она. — Но как ты не понимаешь, что не я выбрала это знание. Мой дед умер, поверженный бесплодными поисками. Мой отец, молодой и сильный мужчина, также лежит в земле. Я не стремлюсь никого погубить, я просто хочу, чтоб их гибель не была напрасной.