Осторожно, двери открываются
Шрифт:
– Мы поедем с тобой в театр вместе. Как только мне дадут перерыв, сразу туда. И в Карелию. Обещаю.
Девушка улыбнулась. Бывает полезно уехать. Расстаться на дни, недели и потом встретиться, представив, что прошло десять лет. Увидеть в голубых глазах танцора шалость, игривость. Его скользящую нежность по её рукам.
– Как ты провёл эти дни?
Больше всего Лёша ждал именно этого вопроса. Когда можно будет снова гордо выпрямившись рассказать, как его с последней линии кордебалета перевели в первую. Не забудет рассказать, как в апреле едет на гастроли в Европу. Сметая с блюдца дольки яблок говорить и говорить. О
Можно не отвечать на его фразы, а любоваться модельным личиком. В паре должен кто-то выполнять эту функцию: смотреть влюблённо, бездумно на другого. Таня. Она водила по своей шее пальцами и наблюдала как меняется выражение голубых глаз. Радость, настороженность, нежность, счастье, томное "ничего" при взгляде в её сторону. На ровных, слегка полноватых губах Лёши оставались ещё крошки. Таня могла бы провести по ним языком, упираясь ладонью в его гладкую щеку. Но всё это было лишним. Не совпадающим с гармонией. Он говорит о себе, она сидит напротив думает о нём в его же присутствии. Да, есть смысл в долгом отсутствии, чтобы страшно соскучиться. Залюбоваться родными чертами. До глухоты. Ключицы, кадык, вены на пальцах…
– Тань, слышишь меня, нет? – парень щёлкнул пару раз пальцами перед кончиком носа девушки. Его встречал стеклянный взгляд и молчание на вопрос, – "как ты думаешь, с Леной мы бы смотрелись в дуэте?".
– Что? – медленно моргнув Таня расправила пальцы своей руки веером, поправляя вилку на столе. Отголосок из поезда заморозил ум. "Да… Бывает хорошо три часа никуда не спешить. Не идти никуда. Бывает полезно".
Она опустила голову, сжав губы.
– Ты вся уставшая, заторможенная, – Лёша поднялся со стула, чтобы оказаться рядом. Поцеловать в макушку. Тяжко вздохнуть. Закрыть глаза и вновь вздохнуть, прежде чем взять свою девушку на руки. В кресло, в кровать, спать. Вернуть в её нехитрый образ жизни.
– Тебе болеутоляющее кололи?
Глаза мгновенно опустели. Как будто пришла глубокая ночь, и робот уснул без солнечной батареи. Болеутоляющее. Было ли?
Нахмурившись, она потёрла веки подушечками пальцев и опустила голову.
– Ах да, обезболивающее. Папа вколол. Я попросила, чтобы легче было доехать.
Парень улыбнулся и ловко взял Таню на руки, поцеловав крепко в губы.
– Тогда, может, поспишь, раз так устала?
Таня ответно чмокнула своего парня в губы.
– Ты останешься со мной, в постели?
Лёша потерялся. С сожалением бросил взгляд в сторону коридора и быстро вернулся обратно. К состоянию "милый парень". Хотя бы не сегодня.
– Конечно, останусь.
***
Ты не должна упасть. Не вздумай. Держись. Давай же! Что ты за балерина без равновесия?! Давай! Иного выхода нет! Если ты потеряешься – упадёшь. Упадёшь и костей не соберём. Думаешь это мелочь, перелом? Нет! Оступиться нельзя. Если оступишься – упадёшь и…
Юра споткнулся, быстро побежав по переходу на мигающий
Он лишь успел в семь утра вбежать в офис, надеть фирменную толстовку курьера, как его тут же осёк низкий мужской голос за спиной.
– Стрельников! Явление Христа народу! – это был директор отдела. Крепкий мужчина средних лет, уже сгоравший от нетерпения всунуть своему сотруднику в руки стопку документов и пару ласковых фраз, – Я начинаю уставать терпеть твои отгулы, а опоздания… Десять минут. Ты уже должен быть на пути к заказчику.
Сквозь недобрый тон на руки Юры плюхнулась та самая стопка с бумагами и планшет с табелем для клиентов. Принтер в маленькой комнатушке жужжал, пока печатались квитанции, а в голове парня ещё трещит пробежка от дома до работы.
– Метро закрыли. Это моё первое опоздание и больше такого не будет, – как виноватый школьник курьер кивал, попутно осматриваясь по сторонам. Ни души. Пустые столы, взятые заказы и только он, надо же, опоздал на десять минут.
Директор, пересчитывая бумаги, косо смотрел на парня. Никогда не любил оправдания, выполнял свою механическую работу главнокомандующего, однако сам, лично, отпускал в необходимые отгулы Юру. Винить можно только себя в мягкости таких решений.
– Ну, как поездка? Есть результат?
Одной рукой удерживая конверты с документами, другой ставя печати на квитанциях, Юра закрыл глаза. Катастрофически не было времени говорить. О неприятном особенно.
– Два собеседования обошёл, в третьем отказали сразу. На первом сказали, что перезвонят.
Директор едко усмехнулся.
– Не перезвонят. Свыкнись. И перестань уже в пустую тратить время.
Юра прижал со злостью печать на последней квитанции, спокойно вздохнув.
– Вы, как всегда, очень проницательны. Спасибо. Кстати, через четыре дня мне опять нужно ехать.
– Наглец! – прошипел мужчина и шлёпнул поверх стопки ещё несколько документов, – Это срочно, у тебя есть сорок минут на доставку. А отгул… Пожалуй, хрен с тобой. Езжай. Вернешься, будешь работать без выходных.
Наконец Юра сбавил мрачное настроение и расплылся в улыбке. Всё же, как ни крути, строгий (на первый взгляд) босс был даже очень благосклонен к своему сотруднику. На то была причина. Веская. Стабильно каждые три месяца кто-то увольнялся, на его место приходил новый бездельник и так по кругу. Конвейер и нескончаемый цикл. Неизменным на своём месте был Юрий Стрельников. Не сходящий со своей должности добрых два с половиной года. Шустрый парень из провинции, с хорошим навигатором в башке.
Махнув все необходимые документы в рюкзак, он кивнул начальству и полетел терять равновесие по улицам столицы. Завтра два поколения опять встретятся ворчать друг на друга, но эти десять минут пустой болтовни как ничто другое знатно бодрят и настраивают на рабочий лад.
Двадцать минут толкотни в метро, перебежки между станциями и вот он, в конце концов, божий свет. Юра поправил рюкзак на плече и быстро побежал в сторону Тверской. Всего пять минут осталось. В эту самую секунду он уже должен был стоять у секретарши очередной важной бумажной компании и ждать, когда подпишут квитанцию о получении ценных бумаг, но....