Осторожно! Маша!
Шрифт:
– Уже нет. Не так режет. Это все, Саш, да?
– Я же не врач, котенок, - безбожно вру, сворачивая к клинике. – Ну все, мы уже приехали. Я же говорил будет быстро.
Паркуюсь около клиники, выхожу из машины и подбегаю к Маше. Беру ее на руки и несу ко входу.
– Все будет хорошо, да?
– тихо спрашивает она.
– Будет. Если не сейчас, то позже.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Передав Машу врачам, я правда верил, что все будет хорошо, пусть не сейчас, но будет. А дальше было все как в дурацком кино: набежавшие родственники, разговоры с Алиной и много дурацких вещей. К Маше пустили только поздним вечером. После наркоза приходила в себя долго.
Захожу в палату, беру стул и присаживаюсь рядом. Маша тут же открывает глаза.
– Тело какое-то ватное. А я думала от наркоза хорошо, - улыбается Маша.
– А что-то не очень. Саш, у тебя такое лицо, как будто ты меня хоронить собрался. Блин, и суши с пиццей не съела, ужасный день.
– Маш...
– Тихо, не надо ничего говорить. Сам же сказал все будет хорошо, но позже, да?
– Да.
– Ты тока не пускай никого ко мне сегодня, хорошо?
– Как скажешь.
– И езжай домой, съешь за меня суши.
– Обязательно съем и тебе завтра привезу.
– Нет, завтра они будут невкусными, - не могу понять, что сейчас происходит, как будто наркоз был у меня. И как вести себя тоже не знаю. – Я хочу, чтобы ты сейчас улыбнулся и поехал домой. Хорошо?
– Хорошо, - целую ее ладошку, вымученно улыбаюсь и выхожу из палаты.
Глава 29
Думала ли я полгода назад, что поход в дурацкое кафе закончится так? Вряд ли. Я вообще не могла себе никогда представить, что пристану к взрослому мужику и буду его донимать до тех пор, пока он уже не сможет мне отказать. Наверное, еще вчера я так не думала. Сегодня же все по-другому. Я как будто проснулась от полугодовой спячки. Жаль, что проснулась в палате, а не у себя в спальне. Жаль, что села к нему в машину, украла его паспорт и делала такие вещи, за которые мне сейчас стыдно. Нельзя было так. Нельзя! Беру маленькое зеркало, смотрю на себя и понимаю, что ненавижу. Ненавижу себя! Только «любимой» Сашиной повязки не хватает на голове, дура! Господи, какая же я убогая.
– Привет, - смотря на себя в зеркало, не заметила, как в палату вошел Саша. С пакетом и цветами. Господи….
– Привет. Ты что-то рано, разве в семь утра сюда пускают?
– Саша присаживается на кровать, убирает зеркало из моих рук и сжимает мои ладони.
– Когда владелец клиники твой отец, у нас несколько увеличиваются возможности. Как ты себя чувствуешь?
– Все нормально. Саш, только не надо меня жалеть.
– Я не жалею.
– Ты свое лицо видел?!- громче чем надо говорю я. – Просто не надо этого делать. Как там погода на улице?
– Дерьмо, а не погода. Как известно весна наступила, оно самое поплыло. Мы здесь о погоде будем говорить?
– Нет. Не надо было цветы покупать.
– Я сам решу, что надо, а что нет. Что-то произошло за ночь? Я тебя чем-то обидел?
– Нет. Прости. Меня кстати скоро выпишут, курс антибиотиков ну и дальше всякие таблетки, а так ничего страшного.
– Я говорил с Алиной. Все у нас еще будет, Маш, - черт! Ну зачем он это говорит? Еще и это у НАС?
– Маш, посмотри на меня, о чем ты думаешь?
– О том, что ты принес мне суши. Из пакета умопомрачительно пахнет свежими роллами, - я готова нести любую чушь, лишь бы не говорить о нас.
– Заехал утром и заказал свежие, знал, что тебе понравится, хотя я вообще не знаю можно ли тебе есть.
– Даже если нельзя, я все равно их съем. Кажется, я уже сто лет ничего не ела. Давай сюда.
– Может мы сначала поговорим, чтобы ты себя не накручивала лишний раз, а потом поедим?
– Саш, наговоримся еще. Я хочу есть, ты же принес их не для того, чтобы они просто лежали. Открывай пакет.
Вижу по Саше- мое поведение его злит, меня бы тоже на его месте злило мое Я. Но Саша молчит, прям бесит его выдержка. А еще мне жутко хочется плакать, так чтобы навзрыд, и ведь никто мне не дал это сделать. Ну зачем он пришел в такую рань?! Кто тебя просил, Краснов? Господи, да что со мной не так? Он же хороший, заботится обо мне, старается. Какое же я ничтожество.
– Ну чего не ешь, раз просила? – пока я занималась самобичеванием, Саша уже положил мне на колени коробку с роллами.
– Задумалась. Саш, а как отреагировали папа с Ксюшей. Ну что я попросила ко мне не входить?
– Нормально. Они все итак понимают. Ксюше стало плохо, поэтому твой отец был весь в заботах.
– А что с ней было?!
– Точно не знаю, но все нормально уже. Сергей сказал, что приедет утром, Ксюшу вряд ли возьмет с собой.
– Боже мой, не надо было вообще ее сюда тащить! Кошмар, сведу бедного папу раньше времени в могилу.
– Ты знаешь, он сказал примерно тоже самое, но там был акцент, на то что «эти девчонки меня определенно добьют», - усмехаюсь в ответ на реплику Саши.
– Врешь.
– Я серьезно.
– Спорим он сказал эти девки, а не девчонки?
– Да. Были девки, но я подумал это как-то грубо.
– Для тех, кто привык к папе- не грубо.
– Маш, я знаю, что тебе сейчас сложно, но, пожалуйста, постарайся не вести себя так. Скажи мне о чем ты думаешь? Ты ведь не хочешь есть, заполняешь паузу, чтобы не говорить со мной? Но сейчас не ночь и я не уйду, понимаешь?
– Понимаю, - и начинаю есть эти дурацкие суши, которые абсолютно не хочу!
– Ясно, - Саша встает с кровати и подходит к окну, а я стараюсь проглотить этот чертов кусок риса, который никак не хочет проталкиваться дальше. – Это ничего не решит, Маш. Молчание-не всегда золото. Ты заметила, что я бросил курить? – спрашивает Саша, поворачиваясь ко мне.
– Я не хотела тебя хвалить, боялась, что ты сорвешься, - было сложно не заметить, как Саша пыжился над бросанием свой пагубной привычки. Он стал настолько идеальным, что и придраться не к чему.
– Знаешь к чему я тебе это говорю? Мне было очень тяжело. Нет, не так. Мне было чертовски тяжело и по-прежнему тяжко, и вот сейчас мне очень хочется закурить, но я этого не делаю. Кажется, какая-то ерунда, всего лишь затяжка, а тяжело. Тебе сейчас тяжело, Маш?