Остров без пальм
Шрифт:
А вечером мы с братиком выбрались в открытый «океан». Глеб дрейфовал на надувном матрасе, а я сновала вокруг этакой барракудой и изучала дно. Если обнаруживалось что-нибудь интересное, Глеб соскальзывал с матраса, вентилировал легкие и следовал за мной. Он уже неплохо нырял — мой маленький братец! Вполне грамотно продувался и запросто доставал песок с пяти и шести метров. Глубина, конечно, детская, но ему ведь и было всего восемь!
Нашли мы, между прочим, и здоровенный, на три четверти ушедший в песок якорь. Судя по ржавчине и форме, якорь принадлежал позапрошлому веку. То есть позапрошлому как минимум! Точнее определить я не могла. Мы плавали вокруг находки, касались ее руками и возбужденно пускали пузыри. Жестикулируя, воображали, что где-то поблизости лежит настоящий испанский галеон, неведомым образом забредший в Меотиду. Спасался, небось, от Карибских пиратов и дотянул-таки до нашего укромного моря.
Эхх!.. Да на золото галеона я бы все окружающие новостройки прикрыла! Наоборот — насадила бы вокруг кипарисовых да миндалевых рощ, а паркинги засыпала бы свеженьким дерном, посеяв кукурузу и тыкву с подсолнечником. Всем поселковым жителям я накупила бы удобных велосипедов с башкирскими лошадками, чтобы пожилые люди могли ездить в тарантасах с дилижансами, а молодые накручивали бы педали.
Что и говорить, мечтать я всегда умела. Особенно в море. Жаль, что кроме якоря мы ничего не нашли. Ни бочек с золотом, ни даже простенького скифского браслетика. Мне бы такой сейчас очень пригодился. Взамен сердоликового, подаренного Юльке.
Словом, поначалу все было здорово. Мы торчали за огромным штурвалом, воображая себя мореплавателями, бомбили вражеские субмарины, а когда побеждали, затевали дискотеку под музыку с плеера. Танцевали, само собой, на палубе с наушниками в ушах. Глеб визжал, я хохотала. Выручала и веревочка, захваченная из дома. Обрезав лишнее, я соорудила из нее простенькую скакалку и время от времени мы устраивали соревнования. Глеб скакал, конечно, по-детски — с прискоком, но на нашей улице он обскакивал всех своих сверстников. Мог раз сто и даже больше проскакать. Но куда ему было тягаться с опытной сестренкой! Как всякая нормальная девчонка я прыгала через всевозможные веревочки с колыбели. Умела скакать на двух ногах и на одной. И прыгала даже не на разы, а на минуты, — могла десять минут проскакать, а могла и двадцать. Скажи мне, что ради восстановления семьи нужно пропрыгать целый час, я бы, наверное, сумела. А так мы просто заключали с братцем спор — кто проскачет дольше, и начинали долбить пятками по палубе. Приходилось поддаваться изо всех сил, и какое-то время все шло нормально. Но Глеба угораздило попасть голой ступней на вылезшую из металла заклепку, и соревнования прекратились. Да мы бы их все равно прекратили, поскольку уже к часу дня солнце нагревало палубу до безумной температуры. Скакать же голыми пятками по раскаленному железу — не самое простое занятие. Мы ведь не те лихие аборигены, что бегали в телепередаче по раскаленным углям. Даже разговаривать с кораблем я стала куда менее почтительно:
— Что, Ксюх, допрыгалась? — вздыхал ржавый корабль. — И чего ты добилась своей выходкой?
— Ты тоже допрыгался, между прочим! — дерзила я. — Сидишь теперь на мели.
— Не сижу, а лежу.
— Ага! Будто есть разница!..
В общем, спустя какое-то время, Глебушку и меня неудержимо потянуло на берег. Точно заработал неведомый магнит. Мы ведь здесь все равно как на острове жили. Крохотном, от клотика и до киля железном, без единого кустика, без единой пальмочки. Честно сказать, я и не подозревала, что вся моя корабельная романтика испарится так быстро. Да и животы у нас основательно подвело.
Надо заметить, что дома я обожала есть картошку с морской капустой. Большинство людей морскую капусту не любят, а я вот с удовольствием хрумкаю. Мне и название ее нравится — ла-ми-на-рия. Так и хочется пропеть! Однако в нашем море ламинария почему-то не попадается, а жаль. Те же французы с бельгийцами по выходным с граблями и ведрами отправляются ее собирать — прямо как на субботник. А нам приходится покупать капусту в банках. Тоже неплохо, но баночная капуста хрустит на зубах, и многих это раздражает. Ну да, не очищена от ракушечных осколков, но я и к этому привыкла. Тем более что в ракушках много кальция, а это для растущего организма очень полезно. Глебушка-то у нас растет, и мой организм тоже рвется ввысь, а потому будь в наших водах морская капуста, я давно бы ее нагребла целый стог. И сидели бы на палубе, похрумкивали стебелек за стебельком и в ус себе не дули. Однако ни ламинарии, ни самых захудалых сухариков у нас не было, и в очередной раз мне пришлось отправляться в экспедицию на берег.
Велосипед мой никто не тронул, и я без приключений добралась до дома. В наших комнатках повсюду была пыль. Конечно, накопилось за эти дни! Не зря мама просила присматривать за отцом. Мужчин вообще
Покончив с домом, я поработала немного в огороде. Сорняки успели дать буйные всходы, никто не ухаживал за тыквами, за кабачками, не поливал морковь с георгинами. И белье, вывешенное три дня назад, успело пересохнуть. Убирая его с веревок, я невольно расплакалась. Все здесь напоминало о маме. Я хоть и злилась на нее, а все равно понимала, что жутко по ней скучаю. Почти так же, как Глебушка. То есть братца моего можно обманывать сколько угодно, но себя-то не обманешь: скучала ведь — еще как! Это даже не зуб вырванный — много хуже. А зубы я бы все отдала, не задумываясь. Только бы жизнь вернулась в прежнее русло.
Доставая из подпола картошку, я припомнила, как папа учил нас варить южноамериканский плод. «Только в мундире, и никак иначе! Можно печь, а можно в кипяток бросать, но чистить разрешается сугубо после приготовления, — так вещал папа. — Все соки и витамины должны оставаться, где положено!»
Он и каши варил сам, не доверяя маме. Замачивал крупу с вечера или часа за четыре до приготовления, а после доводил до кипения и добавлял растительного масла со специями. Зерно при этом оставалось, по его словам, живым и вкусным. Если же варить и варить часами, как это делают в столовых, то получается мертвая пища. Правда, у мамы на эту рецептуру находился весомый аргумент: если все так умно и просто, почему человечество поступает иначе? И крупу не замачивает с вечера, и картошку варит, предварительно очистив? На это папа начинал злиться и кричать, что человечество посерело от глупости, что оно еще и, к нашему сведению, беспрестанно воюет, обижает стариков, мирится с голодом в Африке. Злился он искренне, но верить хотелось все-таки маме. Потому что, если за двадцать веков человечество не научилось правильно варить картошку с кашей, это наводило на мысли совсем уж грустные. А грустных мыслей в нашей жизни и без того хватало с избытком.
Управившись с хозяйством, я побросала в сумку пучки с зеленью, кулек с картошкой, моток бечевки и добытый из комода китайский фильтр. Кроме того, с книжной полки я взяла «Остров сокровищ» и самоучитель английского. Такое вот у меня в голове сложилось решение: плюнуть на всех, подрасти чуток и укатить в Англию. Во-первых, тоже остров, а во-вторых, окутанный туманами. Можно кутаться в них, как в меха, и никто никогда не найдет. А как устроюсь на работу, конечно, и Глебушку к себе заберу. Буду воспитывать братца в загадочном английском духе. Может, вырастет из него какой-нибудь Холмс или Нельсон. Кстати, и Байрон с Шекспиром тоже были англичанами. Вполне приличными, между прочим. До сих пор помнят. Вот и мы постараемся превратиться во что-нибудь приличное. А родители пусть без нас маются. Мы ведь им ни к чему, лишняя головная боль, — вот и зачем их обременять…
Засады возле дома на этот раз не было, и я открыто поехала по дороге. Колеса велосипеда заметно спустили, так и плющились оладьями на асфальте, но браться за насос не хотелось. В конце-то концов, раньше люди вообще на деревянных колесах ездили — и ничего! Да и недалеко мне было добираться. Минут через семь я была уже у папы. Точнее — возле больницы.
Не знаю почему, но все больницы выглядят одинаково тоскливо. С виду дом как дом, а внутри все казенное, безысходное. И всегда почему-то очереди — даже в самую жару. Папа как-то говорил, что мы страна очередей, что это традиция, но мне такая традиция не нравилась. И неожиданно подумалось, а вдруг в Англии тоже уважают очереди? Я ведь не знаю ничего про их традиции. Только про туманы и баскервильскую собаку. Наверное, этого было маловато, чтобы отправляться в путешествие…