Остров Эллис
Шрифт:
Но чем дальше, тем внимание и заботы Уны стали все больше приводить Ванессу в замешательство. Поцелуи Уны становились такими пылкими, что доводили Ванессу до сексуального возбуждения, и это ее очень пугало. Уна достаточно рассказала ей о Кэрол де Витт и ее друзьях, так что в богемной вечеринке скульпторов она приобщалась к чему-то настолько же привлекательному и восхитительному, насколько опасному. Но все это было ей так любопытно, что она не могла сказать «нет».
Дверь открыла высокая женщина в мужском смокинге. Ее каштановые волосы были подстрижены на мужской манер,
— Кэрол, дорогая, — сказала Уна, входя в дом и целуя хозяйку в щеку. — Это Ванесса. Я предупредила ее, что ее многое поразит на твоей вечеринке, а что-то, может, и вызовет ее протест.
— Я очень надеюсь, что вы не станете добивать ее до конца, — добавила она шепотом. — Она купила «Обещание весны».
Улыбка Кэрол напоминала первые зимние заморозки. Ванесса могла понять, почему эта женщина-скульптор, дочь богатого чикагского торговца зерном, считает себя вампиром. Она была похожа на одну из сестер графа Дракулы.
— Я знаю, кто такая Ванесса, — произнесла Кэрол со всей теплотой, на которую способна большая белая акула. — Пожалуйста, входите, но я не думаю, что ваш муж получит здесь много голосов.
Джаз играл слишком громко, чтобы при этом можно было еще и думать, но напоминание о Марко заставило ее чуть съежиться. И, хотя она уже совсем не любила его, он все еще оставался ее мужем и отцом ее сына. В Гринвич Виллидж находился офис его штаб-квартиры, и вряд ли присутствие его жены на вечеринке у Кэрол станет полезным вкладом с ее стороны в его предвыборную кампанию. И будто прочитав ее мысли, Уна схватила ее за руку и повела в переполненную людьми, прокуренную студию.
Гостями были представители обоих полов, но женщины держались с женщинами, мужчины с мужчинами. Впрочем, было и несколько более традиционных пар. Некоторые мужчины были в смокингах, но в основном они тяготели к чему-то более женственному: бархатным курткам художников и несколько странным одеяниям, представляющим вариации на тему костюма тореадора. А один очень пьяный молодой человек сидел развалясь прямо на полу совершенно голый. На женщинах были либо мужские костюмы, как у Кэрол, либо свободные неряшливого вида блузы и юбки. Уна была одной из немногих, одетых в красивое женское платье.
— Вот! — воскликнула она. — Разве это не великолепный декаданс? Насколько, милая, это интереснее, чем мужчины, танцующие с женщинами, что, если вдуматься, так заурядно. Потанцуем?
И, прежде чем Ванесса успела сказать «да» или «нет», Уна обняла ее и повела в толпу танцующих. Сначала Ванесса чувствовала себя напряженно, но после того, как Уна прижалась своей нежной щекой к ее щеке, ей показалось, что это ей даже приятно.
— Знаешь, дорогая, что слово «джаз»происходит от африканского диалекта и что оно означает «сперма»? Так что джазовая музыка сексуальная, и я нахожу ее совершенно умопомрачительной. Разумеется, столетие назад дерзким и даже вызывающим считался вальс, и, я уверена,
— А ты не догадываешься?
— Ах, сердце мое, тебя, как пятнадцатилетнюю девочку, мучает немного чувство вины за то, что ты здесь — дом номер 20 по Содом-стрит. Ну, хорошо. Думаю, это можно понять. Ты любишь Марко, дорогая? Поскольку ты теперь почти не видишься с ним, не думаю, что ты желаешь его.
— Я бы предпочла не обсуждать это.
— Ах! Но мы должны поговорить. Вот мы танцуем щека к щеке, и уже до боли очевидно, что я безумно, страстно люблю тебя. А Марко любит тебя так же безумно?
— Нет.
— И ты тоже не любишь его. Верно?
— Уна, пожалуйста, давай переменим тему…
— Нет! Настало время нам быть совершенно откровенными друг с другом. Почему ты вышла за него замуж? Ты ведь должна была догадываться, что он охотился за твоими деньгами.
— Тогда я этого не понимала… Он переспал со мной. Знаешь, он был, как бог.
— Да, ты можешь иметь всех богов Олимпа, если спросить меня. Развратных, волосатых скотов. Известно, что Бог создал сначала Адама, и, поняв, что создал нечто низменное, грязное, создал Еву, которая стала его триумфом. Но ведь ты позволила ему переспать с тобой? Не так ли? Потому что ты хотела выйти замуж?
— Да… Ах, я не знаю…
— Ты хотела, чтобы у тебя был муж, потому что ты боялась быть непохожей на других, быть до конца сама собой. А твоя истинная сущность, действительно, непривлекательна для мужчины. Разве не так? Ты не обязана отвечать. Я знаю. Более того, ты считала, что Марко беден, что он — никто, что ты сможешь управлять им. И он был рядом,и ты ухватилась за него. Разве не так?
— Пожалуйста.
— Посмотри правдев глаза, Ванесса мы любим друг друга.
И она перестала танцевать, чтобы запечатлеть поцелуй на губах Ванессы. Поцелуй, в который она вложила столько страсти, что Ванесса не сумела противостоять этому.
— Черт возьми! — сказал Роско Флоре, продолжая дирижировать оркестром. — Здесь больше лесбиянок, чем в Париже. Что творится с Нью-Йорком?
— Не знаю, — ответила его жена. — Для меня все здесь выглядит фальшиво, как священник, одетый в борделе в сутану. Знаешь, Роско, я боюсь, это была не очень хорошая затея.
— К черту! Она заплатила наличными. И ты знаешь такую мудрость — ты понравился им, и они сделали тебя: из ничего — нечто.Ну, хорошо, поднимайся и спой им «О, мой мужчина». Сейчас мужики наделают в штаны.
Флора встала со своего места и подошла вместе с Роско к пианино.
— Леди и джентльмены, — объявил он с ухмылкой, — хотя и довольнотрудно сказать, кто есть кто…
Из полупьяной толпы раздался смех.
— Моя жена споет вам песню, которую она впервые спела в Париже «О, мой мужчина». Послушаем Флору Митчум!