Остров Эрендорф
Шрифт:
Профессор Грант провёл платком по лбу и вдруг, прерывая вычисления, сказал:
– Я, кажется, очень устал. Цифры путаются у меня в голове... Как странно... Елена, ты не находишь, что в кабинете мистера Матапаля слишком жарко?
Профессор Грант с трудом перевёл осоловевшие глаза на Елену. Она глубоко спала, положив руки на угол бюро Матапаля и опустив золотистую голову на спинку кресла.
Матапаль сидел с полузакрытыми глазами, не шевелясь.
Страшная тревога охватила профессора.
– Что... это... значит?..-
Матапаль молчал, как деревянный бог.
Профессор Грант с трудом повернул голову, и его глаза в упор встретились с неподвижными глазами на экране.
– Ах!
– слабо воскликнул профессор, не в силах более пошевелиться.Чело... вече... ство... по... гиб...
Его голова тяжело упала на стол, и он глубоко заснул.
Лицо Матапаля передёрнулось, как молния.
– Браво!
– закричал он.- Алло! Доктор Шварц!
Глаза на экране ушли в голубоватую глубину и уменьшились. Зато между ними обозначился нос, потом появились чёрные подстриженные усики, уши, твёрдый рот, тугой крахмальный воротник и лацканы сюртука.
Доктор Шварц закрыл глаза, и его голос громко зазвучал из усилителя:
– Готово, мистер Матапаль. Я их загипнотизировал. Теперь профессор Грант уже больше не знаменитый геолог, а простой фермер из предместья Лос-Анжелоса, а мисс Елена не дочь учёного, а дочь простого фермера. Можете быть на этот счёт спокойны. Я отвечаю за три дня транса.
– Хорошо. Вы мне будете нужны. Профессор Грант должен оставаться фермером в течение месяца. Приготовьтесь к небольшому путешествию. Через двадцать минут вы должны быть здесь.
Отражение доктора Шварца поклонилось.
Матапаль выключил Шварца и быстро написал штук десять коротких записок. Он опустил их в автомат и затем сказал в телефон:
– Я хочу разговаривать с мистером Эрендорфом.
Экран озарился. Послышался сигнал усилителя. На экране появились две пальмы, кусок невыразимо синего моря и джентльмен в полосатой пижаме, качающийся в гамаке. Лицо джентльмена приблизилось к экрану. Оно было гладким, молочно-розовым и весёлым. Чёрные усики, кокетливо завинченные вверх, очаровательно оттеняли два ряда ослепительных, по-итальянски белых зубов.
– Алло, мистер Эрендорф!
– сказал Матапаль.- Вы мне экстренно необходимы по вопросу, имеющему общечеловеческое значение.
Лицо мистера Эрендорфа сделалось кислым. Мистер Эрендорф поковырял в зубе иглой дикобраза (это была одна из наиболее популярных причуд всемирно известного мистера Эрендорфа) и, сплюнув в мимозу, ответил:
– Если я вам нужен - приезжайте. Поболтаем. Я вас угощу отличными лангустами. Здесь, между прочим, есть одна бабёнка... А что касается человечества - плюньте. Честное слово.
С этими словами человек на экране поднялся с гамака и пошёл купаться.
– Ничего не поделаешь,- вздохнул Матапаль.- Придётся поехать. Хорошо, что хоть по дороге. Конечно, мистер Эрендорф поступил со мной невежливо, но не могу же я отказаться из-за этого от столь блестящего организатора и специалиста по мировым катастрофам.
Через двадцать минут часть стены кабинета Матапаля раздвинулась, и в комнату вошёл доктор Шварц. Он был в высоком траурном цилиндре, старомодной крылатке и в руках держал чёрный саквояж.
– Ну, не будем терять времени. По дороге я вам расскажу всё, дорогой доктор,- сказал Матапаль.- Сколько времени продолжится сон профессора Гранта и его дочери?
– Три часа.
– В таком случае не станем их будить. Пусть они придут в себя в дороге.
Матапаль нажал кнопку.
Третий секретарь вздрогнул и проснулся. Голос Матапаля сказал из рупора:
– Выключите мой кабинет на двое суток. Мне нужно обдумать одно важное мероприятие. Все без исключения приёмы отменяются. Доступ ко мне прекращен. До свидания.
Третий секретарь почтительно прикрыл глаза, а первый секретарь тем временем уже нажимал кнопку радиотелефона. Аппарат Матапаля не отвечал. Первый секретарь волновался. Только что он получил донесения, что на сторону Пейча перешло ещё четыре группы: две пулемётных и две газовых. Положение становилось угрожающим. Конечно, можно было бы пустить в действие "машину обратного тока", но на это требовалось согласие Матапаля.
– Аппарат патрона выключен. Что это значит?
Первый секретарь нажал кнопку третьего секретаря.
– Что случилось?
– Патрон приказал выключить свой кабинет на двое суток. Он думает.
– Черт возьми!
– воскликнул первый секретарь.- Положение критическое. Я буду сейчас в Центре. Матапаль чудит...
Толпа демонстрантов грозно подвигалась по Бродвею к Таймс-скверу.
* * *
Ван сидел на обломках своего велосипеда и потирал ушибленную коленку.
* * *
С крыши Дворца Центра вылетел десятиместный быстроходный самолёт-торпедо-геликоптер и взял курс на запад. Никто не обратил на него внимания.
10. Джимми поступил без колебаний
В ночь с 11 на 12 сыну государственного архитектора в предместье Нью-Линкольна Джимми Стерлингу приснился нежный сон.
Ему приснилось, что мисс Елена Грант удачно отбила его драйф, поправила голой до локтя рукой рыжеватые волосы, выбившиеся из-под пикейной шапочки, постукала ракеткой по туго натянутой сетке и, поймав с лёту два мяча, сказала:
– До свидания, Джимми. На сегодня хватит.
Он сошёл с площадки и сунул голову под садовый кран. Когда его голова из белой сделалась чёрной, он туго выкрутил налипший на лоб чуб, покачался на одной ноге, подхватил мизинцем за вешалку фланелевый пиджак, брошенный в траву возле садовой бочки, перекинул его через плечо, сказал "ол райт" и, насвистывая канадскую песенку, стал уходить в зелень.