Остров Эрендорф
Шрифт:
Пейч чувствовал, что дело неладно. Никаких данных у него на этот счёт не было, но тем не менее он почувствовал непоколебимую уверенность в правоте своего предположения.
– Ставлю голову против субботней получки, что назревают какие-то грозные события... И кроме того, я нахожу, что реформы Батиста Линоля принимают катастрофический характер. Покуда дело ограничивалось смокингами, мы могли ещё терпеть, но оказывается, что Батист привлёк в свой кабинет небольшую, но весьма отборную партию промышленников и банкиров, которые начинают поворачивать руль обратно. Вооружения не уменьшаются. На днях заложено сорок новых супердредноутов. Ни о какой политической свободе нет и речи. Довольно. Пора взяться за Батиста Линоля, пока нам на голову не сели новые короли королей.
С этими словами Пейч надел кепи и вышел из комнаты на улицу.
* * *
Вечером того же дня министр труда Галифакс сказал Батисту:
– В окраинах неспокойно. Пейч ведёт бешеную агитацию против вашего кабинета.
Батист удивился.
– Странно! Кажется, ему предложен очень приличный смокинг на шёлковой подкладке. Ему и всем его товарищам по стачечному комитету. Не понимаю, чего ему ещё нужно?
Галифакс нахмурился.
– Гражданин Батист! По имеющимся у меня агентурным сведениям, рабочие тяжёлой индустрии собираются предъявить новые требования правительству по вопросам разоружения, восьмичасового рабочего дня и политических прав.
– Это мне нравится!
– воскликнул Батист.- Бездельники ваши рабочие тяжёлой индустрии, вот что... Так вы им и передайте... Я, кажется, неоднократно указывал, что теперь у нас режим полной свободы. Хотят работать восемь часов в день - пусть работают!
– Да, но предприниматели их увольняют.
– Это дело предпринимателей. Я не могу ограничивать одной свободы за счёт другой. Я справедлив. А что касается разоружения, то опять же это их частное дело. Пусть разоружаются. А мы будем вооружаться, и потом мне надоели эти вечные претензии Пейча.
– Да, но...
– Вы, кажется, мне противоречите? Я начинаю думать, что вы с ними заодно.
– Хе-хе-хе,- сказал Галифакс, изгибаясь перед Батистом.- Я слишком доволен своим жалованием, чтобы быть заодно с этими бездельниками. Но только я хотел вам указать, что с Пейчем надо разделаться как можно скорее. Это очень опасный человек. Верьте мне. Я уверен, что Матапаль бежал из боязни его.
Батист побледнел.
– Что вы говорите? Кто бы мог подумать! На вид такой славный малый... Даже, я бы сказал, трогательный... Вы помните, как он протянул мне руку на глазах у миллионной толпы в тот незабвенный день, когда я стал вождём?
– О нет. Вы ошибаетесь. Пейч - самый опасный ваш противник во всех Штатах. Ему помогают интернациональные вооружённые силы.
Батист тревожно взмахнул рукой.
– Слушайте!.. А может быть... Это самое... Пора уезжать?
И вдруг, поймав себя на слове, воскликнул:
– То есть что это я говорю такое?.. Виноват... Кто такой Пейч и кто такой я? Абсурд! Меня весь народ носит на руках. Я совершил величайшее дело освобождения народа из паутины Матапаля... Я сшил всем гражданам смокинги! Я выдал дамам букеты гелиотропа и детям - бананы. Наконец, я провёл законопроект о повышении чаевых. Нет, нет, Пейч будет уничтожен. Завтра утром мы обсудим этот вопрос на заседании совета министров. А теперь идите. Мне надо продиктовать несколько весьма секретных статей для газетного треста.
Заседание совета министров было в разгаре. Батист размахивал колокольчиком и, простирая левую руку (это был его исторический жест), говорил:
– Я уничтожил Матапаля, я уничтожу Пейча. Только что получены сведения, что этот негодяй отбыл сегодня ночью неизвестно куда. Говоря попросту, он замышляет меня рассчитать. Но, клянусь головой шестого секретаря, это ему не удастся. Я остановлю движение всех воздушных и железных дорог. Я закрою границы. Я, наконец, создам новое министерство розысков Пейча во главе с самым талантливым сыщиком Штатов, но найду его следы!
Батист стукнул звонком по столу и сердито нахмурился. Кабинет лакеев был потрясён.
В этот момент почтительного молчания, воцарившегося после слов Батиста, в зал заседания вошёл Ван. Он обнюхал воздух и деловито сказал:
– Сведения, полученные мною в бюро справок, оказались очень важными. Судя по всем данным, он находится сейчас вместе с Матапалем.
– Вы уверены в этом, молодой человек?
– строго спросил Батист.- Прошу не забывать, что ваши слова имеют крайне важное значение.
– Ещё бы не важное!
– воскликнул Ван.- От этого зависит не только моя репутация, но также и репутация...
– Мало сказать - репутация!
– горячо подхватил Батист.- Мало сказать репутация. От этого зависит счастье всего нашего народа.
– Пожалуй, вы правы, но это не меняет дела. Его надо искать там, где сейчас находится Матапаль.
– Откуда вы это заключили?
– Откуда? Очень просто: у него были какие-то делишки с Матапалем.
Батист воспламенился.
– Видите, господа! Я говорил вам! Теперь всё ясно и понятно: он хочет заключить союз с Матапалем против меня. Его надо разыскать во что бы то ни стало, пока не поздно.
– Совершенно верно,- подтвердил Ван.- Пока не поздно, а то потом будет слишком поздно. Но я найду его живым или мёртвым, прежде чем он успеет наделать шуму. Клянусь в этом своей незапятнанной честью!
Батист прослезился. Он протянул Вану руку и, всхлипнув, сказал:
– Вы благородный молодой человек и патриот. Я доверяю вам. Действуйте. Моя чековая книжка в вашем распоряжении. С сего числа я назначаю вас министром розысков, если вы не имеете ничего против.
– Я? Против? Боже сохрани! Мне очень лестно, тем более что здесь заинтересован не столько я лично, сколько...
– Сколько отечество? Не так ли? Обратите внимание, господа, какой благородный молодой человек, ставлю вам его в пример. Простите, как вас зовут? Сейчас вам изготовят министерский мандат. Садитесь. Индейки с каштанами хотите?
– Мерси,- сказал Ван.- От кусочка не откажусь. Меня зовут Ван.
Пока Вану изготовляли мандат и писали приказ о назначении на пост министра, он ел индейку с каштанами.
– Поздравляю вас с высоким назначением,- произнёс растроганный Батист.- Вручаю вам диплом и чек на сто тысяч долларов. Ищите негодяя хорошенько, хотя, я думаю, это будет не легко.