Остров на болоте
Шрифт:
Ниночка! Не прошло и месяца, как мы с тобой расстались, а я уже так по тебе соскучился, что мне кажется, мы не виделись год. Мне хочется сейчас обнять и поцеловать тебя крепко, крепко, как ещё не целовал. Но не возможно сейчас это, ибо нас разделяют тысячи километров. Где ты сейчас, моя ласточка, голубка моя сизокрылая. Как мне хочется быть с тобой вместе. Сейчас сижу в кубрике за столиком и вспоминаю то, что было мило и хорошо тогда, когда мы были вместе. Вспоминаю Иваново, вокзал и самое тяжёлое воспоминание, это то, когда мы стояли последние минуты у поезда. Мне было тяжело, было невыносимо больно и обидно. Мне тогда казалось, что я еду на новые муки и грёзы. Нас свела и разлучила роковая судьба, которая одна вправе приносить людям свои мучения. Нет, я не
Крепко целую тебя, твой Валерий. Будь счастлива.
Ну вот, наверное, хватит, на сей раз, моя ласточка. Ещё и ещё раз целую тебя, моя родная Ниночка.
Пиши, жду всегда!»
Больше года продолжалась их переписка, а потом была встреча и первая совместная поездка в Черниговку, где Валерий представил матери свою жену.
В первые годы жизни в Полудневе Нина с матерью снимали комнату в частном доме, стоявшем на вершине пологого холма неподалёку от старой деревянной больницы. Хозяева дома были люди добрые, но всё же это был чужой дом. С появлением третьего человека в маленькой комнате стало тесновато. Валерий устроился работать на узкоколейную железную дорогу водителем дрезины. Мария Михайловна, как и прежде, зарабатывала на жизнь своей старой швейной машиной Singer, доставшейся ей от матери; те небольшие средства, что удавалось ей заработать, она вносила в семейный бюджет, чтобы не быть нахлебницей. Сестра Варвара работала в школе техничкой. Там же, в школе, на первом этаже ей была выделена комната, где она и жила со своими дочками.
С жильём надо было что-то решать. Нина и Валерий занялись поисками, писали письма родным. Таким образом, летом пятьдесят первого семья Полыниных оказалась в южном городе Изюме, где двоюродный брат Марии Михайловны, Пётр Степанович Гордеев, работал начальником железнодорожного вокзала. Эту должность он занимал и во время войны, когда город был занят немцами. Пётр Степанович был связан с подпольем и передавал партизанам важные сведения о передвижении военных эшелонов. За свою «работу» впоследствии он был награждён орденом Ленина.
Петру Степановичу удалось отыскать для родственников в районе Замостья заброшенный и пустовавший с войны дом с небольшим садиком, помог он и обустроиться на новом месте. Нина пошла работать в железнодорожную больницу, что находилась недалеко от вокзала, Мария Михайловна занималась домашним хозяйством, а Валерия дядя Петя устроил учеником младшего стрелочника на станцию Цыганская. Станция находилась в тринадцати верстах от города, и до неё местный пассажирский поезд, по пути на Харьков, делал три остановки: в Пименовке, Комаровке и Фёдоровке. Каждый день Валерий приезжал на свой участок на лёгкой дрезине объездчиков, на ней же и возвращался обратно. Через месяц Валерий был уже младшим стрелочником, а через полгода – произведён в старшие…
В начале апреля 1952 года, как только сошёл снег, у Нины с Валерием родился сын, отец назвал его Серёжей. В Свято-Вознесенском кафедральном соборе первенца окрестили. Красивый алюминиевый крестик купила внуку бабушка.
Уютен и патриархален был городок Изюм, и по большей части был он одноэтажный. Там, где Донецкий кряж своим крайним отрогом пронзает зелёную долину и Северский Донец огибает его петлёй, напоминающей собачий хвост, в середине семнадцатого века в центре упомянутого хвоста была заложена крепость. Река в районе кряжа мелководна, удобна для переправы. Потому в этом месте с давних времён и проходил знаменитый Изюмский шлях, по которому крымские татары совершали свои набеги на Русь. Каменистый кряж по-татарски – Узюн-курган, дал название шляху, а крепость на горе получила название Изюмский городок. Со временем и нижний город стал называться Изюмом.
Осуществлявший строительство крепости полковник Изюмского казачьего полка Григорий Захаржевский на собственные средства заложил в 1684 году пятиглавый Спасо-Преображенский собор, простоявший три столетия и разрушенный во время последней войны. В собор этот после Полтавы заезжал царь Пётр, а в сентябре 1825 года, по пути в Таганрог, Александр I сделал остановку в Изюме и две недели приходил в Преображенский собор на молитву. Восстановили взорванный собор только в 1955 году.
Ещё осенью, копая во дворе яму для нового нужника, Валерий наткнулся на засыпанный с войны окоп. Чёрная, перемешанная с песком земля была нашпигована патронами и обрывками пулемётных лент. Валерий руками стал просеивать землю и насобирал за час целое ведро патронов, а вдобавок вытащил из земли саблю, неизвестно каким образом в этом окопе оказавшуюся. Следы войны в городе были видны повсюду. По рассказам дяди Пети, после боёв в реке на мелководье скопилось столько трупов, что по ним, как по мосту, можно было переходить реку. А на зелёных берегах Северского Донца ещё в изобилии ржавели сгоревшие немецкие танки.
Был месяц май, в садах цвели черешни и абрикосы. Между станциями Фёдоровка и Цыганская, где работал Валерий, сошёл с рельсов товарный состав. Виноват был машинист, превысивший скорость на дуговом участке дороги, но зачем тогда нужен стрелочник, если на него нельзя списать чью-то вину? Время было непростое, страна готовила костры «инквизиции» для врачей-вредителей, а что могла стоить жизнь какого-то стрелочника?
Дядя Петя, как человек многоопытный и быстро уловивший дуновение ветра, посоветовал Валерию, не раздумывая, забирать семью и поскорее уезжать «от греха подальше». Выбора не было…
Собрав вещи, уложив сына в оцинкованное корыто, оставив дом и саблю, припрятанную на чердаке, Валерий усадил семью в поезд и повёз обратно – в глухомань болот, на песчаный остров, откуда ещё год назад уезжал с надеждой, что навсегда. Нина вернулась на старую работу в больницу, и руководство, обрадованное её возвращением и тем фактом, что семья в пути подросла, выделило ей комнату в деревянном двухэтажном бараке. Это был неожиданный подарок судьбы. Вновь семья стала обживаться: купили две новые кровати, заказали в столярной мастерской комод, стол, табуретки, даже подставки для цветов. В этой комнате, разделённой ситцевой занавеской, семье предстояло прожить следующие пять лет.
Узкоколейная железная дорога, соединявшая районный центр Колокольск с рабочими посёлками добытчиков торфа, протянулась на двадцать пять километров. От огромной тепловой электростанции, построенной в годы первых пятилеток, до конечного пункта – посёлка Подозёрского было пять промежуточных станций: Ухтохма, Островок, Труж-ный, Лесной и Полуднево. Посёлок Полуднево был самым большим и благоустроенным среди остальных. Раскинулся он на пологом песчаном холме, окружённом со всех сторон торфяными болотами.