Остров отчаяния
Шрифт:
Но когда эта несерьезность звучала фальшиво, то звучала и в самом деле крайне фальшиво. Это напомнило Стивену сюиту для виолончели, которую он часто пытался играть с неважным успехом: в ней путём весьма незначительных последовательных изменений простая бесхитростная мелодия адажио превращалась в кошмар. Он распознал сейчас нечто подобное, а его острый взгляд за улыбающимися глазами Джека обнаружил крайнюю усталость — друг как будто находился на грани отчаяния. Почему Стивен не замечал этого раньше? Должно быть, фантастическое богатство острова Отчаяния застило ему глаза: и в самом деле, у него появились птицы, каких он всегда мечтал увидеть, птицы, которых мог коснуться — фактически целая неизведанная флора и фауна. И время, чтобы изучить её.
— Брат, что не так? Снова течь? — спросил он.
— Нет-нет, течь заделана очень хорошо — корпус как новенький. Это всё руль.
В течение всего длительного периода очистки трюма и ремонта места течи Стивен был доволен смутным общим видом прогресса: мало кто из посвященных беспокоил его техническими деталями, и в любом случае к концу дня, как правило, он был слишком мокрым, холодным и уставшим, слишком погруженным в свои захватывающие открытия, чтобы обращать внимание на те немногие описания, что слышал, сидя, щурясь и зевая, у светильника из тюленьего жира. Он был доволен, чтобы специалисты выполняют свои задачи, в то время как он выполняет свои, видел новые яркие доски обшивки, полностью закрывающие течь внутри и снаружи, видел прекрасный новый руль, тщательно выпиленный из запасных стеньг и, на его взгляд, неотличимый от старого, и его единственным опасением было только, что «Леопард», сухой, хорошо подготовленный и управляемый, может отплыть задолго до того, как его коллекции успеют стать более чем схваченными по верхам образцами.
Теперь он услышал техническое описание и узнал, что оправдались самые мрачные предчувствия экспертов. Необходимое крепление руля к корпусу не могло быть выполнено, во всяком случае, пока не могло, и Джек не мог сказать, как его осуществить. Ахтерштевень, изготовленный по новым принципам — печальная затея, не нравившаяся Джеку с самого начала, — оказался ужасно неполноценным, настолько поврежденным льдом и настолько глубоко прогнившим, что «бедный старик Грей лил горькие слезы, когда мы вгрызались в него». Единственным способом закрепить руль было выковать новые рулевые петли — массивные железные скобы с проушинами, которые зацеплялись с рулевыми штырями, и выковать их с гораздо более длинными лапами, чтобы врезаться в корпус корабля там, где еще сохранились твердые доски, способные их выдержать.
Но, несмотря на то, что «Леопард» мог предоставить достаточное количество железа, кузницы не было: её выкинули за борт вместе с наковальней, молотами и остальными инструментами оружейника, когда пушки, якоря и многие другие тяжелые предметы приносили в жертву, чтобы сохранить корабль на плаву. Почти весь уголь либо искрошился в мешках, либо, разложившись на кусочки в трюме, был выкачан за борт. Тюлений жир, хотя и поддерживал тепло в хижинах и межпалубном пространстве, не мог нагреть железо до необходимой для ковки температуры, а если бы даже и смог, то без тяжелых молотов и наковальни делать было нечего.
— Боже, ну что это я так раскаркался! — сказал Джек. — Я говорю так, как будто это конец света, но это не так. У меня есть некоторые идеи улучшенного наддува, направленного на кости, пропитанные маслом. Можно поднять одну из карронад и сделать из нее наковальню и несколько кувалд — зубила и напильники способны творить чудеса, при наличии терпения. И даже если, в конце концов, установить руль окажется невозможным, мы можем построить шлюпку, скажем, куттер с неполной палубой, и отправить Баббингтона с дюжиной лучших матросов за помощью.
— А разве шлюпка сможет выжить в этих морях?
— При изрядной доле везения, да. Грант, конечно, думал, что у него есть реальный шанс. Хотя, если быть точным, ему надо пройти немногим более тысячи миль, а у нас добавляется еще столько же. Но лодку быстро не построишь, а со льдами, движущимися на север по мере того, как ночи становятся длиннее, я осмелюсь сказать, что нам придется тут зазимовать. Тебе это может понравиться, Стивен, хотя это означает, что придется пристукнуть еще довольно много твоих тюленей. Но вот больше никому — рома почти не осталось, и табак кончается.
Джек пригнулся, когда альбатрос пролетел в нескольких дюймах от его головы, потом выпрямился и продолжил:
— Однако мы еще не дошли до края, у меня есть пара фокусов в запасе — улучшенные мехи, например, и новый горн. Тем не менее, я должен подготовиться, и если до конца недели не появится определенного прогресса, то приступлю к черчению схемы шлюпки. — Видя мрачное, обеспокоенное лицо Стивена, Джек сказал. — Какое большое облегчение немного поскулить, а не играть постоянно в обнадеживающего Всезнайку, так что это все безделица и преувеличение, не воспринимай меня слишком серьезно, Стивен.
Прошла неделя, и еще одна: по всему раю Стивена вылуплялись альбатросы, а капуста зацвела. На берегу группы матросов еще стучали по железу среди куч разбитых камней, но без реального успеха, и общий план шлюпки на следующий год начал обретать форму. С укорачиванием дня погода улучшилась, возможно, стала даже зловеще хорошей. На берегу увеличился забой, и бондарь паковал бочку за бочкой мясо и дичь, приготовленные на тюленьем жире, потому что соли было мало, и она требовалась для засолки капусты. Не бог весть какая еда, но есть можно, думали люди — сойдет на время антарктической зимы, когда все тюлени и птицы уйдут. В настоящее время порция рома сократилась до маленького стаканчика на восьмерых, табак — до половины унции в неделю на человека.
Как врач, Стивен не мог не приветствовать отказ от вредных веществ, но как член команды, улавливал уныние, довлеющее над теми, для кого спиртное и табак являлись одной из немногих радостей в жизни. Он проводил все больше времени на своем острове: печеночницы и плауны уже вошли в силу, еще его сильно увлекли различные лишайники.
После долгого вечера среди них он вернулся в шалаш, где Хирепат проводил день, иногда рыбача, иногда разглядывая свою любовь на берегу в небольшую подзорную трубу, купленную у Байрона за три унции табака — деньги уже давно потеряли среди них всякое значение.
— Я поймал пять рыбок, — объявил Майкл довольно громким голосом, поскольку тюлени-крабоеды начали свой вечерний хор: «Вау! Вау! Вау!»
— Хорошее предзнаменование, — ответил Стивен. — Больше было бы излишне. Но что вы сделали с лодкой, а?
— Лодкой? — переспросил Хирепат, улыбаясь. — Боже мой, лодка, — воскликнул он, с ужасом на лице. — Она уплыла!
— Может быть, недостаточно хорошо закрепили фалинь. Она не ушла очень далеко: видите, болтается между островами у входа в залив.