Остров отложенной гибели
Шрифт:
Оптимистичного настроя хватило только на время пути — до того, как увидел финальную точку. Маленькую бухту, скалу, нависающую над морем, и кожаные петли, пришпиленные к камню. Крепления для фиксации жертвы. Меня поставили на ноги, сунули руки в эти самые петли, затянули. Оказался почти как в храме, буквой Y, только надежды на конструктивную беседу теперь вообще никакой.
Финальной аудиенции, удостоился, впрочем.
— Ты не бойся, воришка, раколюды не так уж и страшны, — сказал Чешуйчатый, когда его слуги отошли подальше. — Они не станут жрать твое мясо, лишь заберут духовную
— Помогут вам стать единственными, — просипел я горлом, сведенным от торжественности происходящего. — Где-то я такое уже слышал, шаман. По-моему, вы их просто боитесь, вот и задабриваете!
— Ты неплохо держишься на пороге смерти, — кивнул Чешуйчатый одобрительно. — Сильный дух, больше вкуса, больше одобрения от раколюдов. Жертвы, вроде тебя, достаются нечасто. Прошлый тоже был помечен орлом, только не куоком, а рисунком по коже, ничего не хотел украсть, но вел себя дерзко и достался морю.
— Что? Где у него был рисунок?!
— Хорошая жертва — помощь сил моря во всем. Раколюды будут к нам добры и не придут в селение, чтобы забрать наших жен и детей. Заступятся за нас…
— Рисунок где у него был?! На руке, до локтя?!
— …Заступятся за нас и не призовут из глубин гигантских тварей, а если призовут, то по моей просьбе, когда я решу ответить «орлам» достойно. Гигантские твари не потревожат Невыразимого, и весь этот мир…
— Да хватит ты со своими лекциями! На вопрос мой ответь!
— …И весь этот мир поживет еще какое-то время, пока его не смоют морские волны. Да, воришка, тот человек был отмечен знаком орла на руке, он был молод, силен и дерзок. Раколюды забрали его, а это случатся редко, значит, им показалось мало его духовной силы. Он понадобился весь, целиком.
— Значит, всё-таки съели?!
— Никто не знает, что происходит с такими жертвами, да и мне запрещено присутствовать, когда являются раколюды. Даже если он жив, то давно перестал быть человеком. Оставайся, воришка, прими свою судьбу достойно.
На этом пафос закончился. Чешуйчатый заковылял по тропинке в гору, пара «жаб» осталась поблизости — один с моим хопешем, кстати. Ветер стих, море сделалось гладким, сумерки превратились в полную темноту. Только мертвящий лунный свет и отчетливый запах песца. Полного. Петли держат крепко, не вырвешься. Вурха поблизости тоже нет, да и чем бы он в этой ситуации помог? Зубами узлы развязал, или перекусал бы героически все «жабье» стадо? Нет уж, спасся и молодец — пускай живет.
Мне самому огорчаться тоже незачем — скоро узнаю, что именно происходит при встрече с этими самыми раколюдами. Разделю судьбу человека, очень похожего по описанию на беспутного Вадика. Считай, не зря заходил в тот подвал. Нашел-таки братишку.
Вода впереди забурлила, и все мои бодрые мысли на этом закончились. Сразу в нескольких местах показались шевелящиеся отростки, потом шипы, потом всё прочее. Сутулые фигуры, вроде омаров, поднявшихся на дыбы. Выбрались из воды, побрели ко мне.
Глава 12
Это сон, наверное. Затянувшийся алкогольный трип после той вечеринки! Ну, реально, не бывает такого, чтобы сегодня ты просыпался от звонка
— Ну, и чего вы повылазили, пучеглазые?! — поперло меня на последнем кураже, когда молчать уже точно нет смысла. — Я вам что-то должен?! Я даже раков под пиво не ел, а крабы в магазе дорого стоят, и рыбу не очень люблю! Вот реально, ловил и отпускал!
Они вдруг остановились, все сразу. Может, совесть проснулась? Сейчас как проникнутся благодарностью, да как вынесут из моря сундук с сокровищами! Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем и всё такое.
Вода опять заволновалась, наружу полез еще один раколюд — не самый здоровый, но самый значимый, похоже. Очередной вождь, шаман, еще кто-нибудь из этой братии, от которой меня уже тошнит. Прочие выстроились почтительным коридором, пропустили его ко мне, разве что не поклонились. Неудобно кланяться, если ты в хитиновом панцире.
— Может, с тобой поторгуемся? — спросил я уже без особой надежды. — Я, собственно, вне игры в этом славном мире, у меня тут друзей нет. Могу для вас пошпионить, выполнить боевое задание, сгонять куда-нибудь, если не очень быстро. За любой хипиш, кроме голодовки!
Раколюд не ответил, даже скрипом панциря. Приблизился вплотную, оказавшись ростом с меня, обдал душным запахом тины и рыбы, суставчатые лапы в шипах потянулись к моей голове. На секунду сделалось реально жутко — слишком оно инородное, чужое, не медведь и не крокодил даже. Совсем потустороннее. Глаза на тонких стебельках уставились мне в лицо, лапы сдавили виски, не больно, но крепко.
Сперва накатил холод — убийственный как в июльской Антарктиде. Заполнил голову, выморозил мысли. Зрение раздвоилось — я по-прежнему видел перед собой раколюда, но рядом вдруг появилось мое лицо, кривое, черно-белое, уродливое. Замелькали картинки: подводный мир, какая-то гора, мелькание быстрых тел в бурунах пены… чужие воспоминания?
«Он хакнул мой разум и слил со своим. Сейчас будет шариться как у себя дома».
Ни злости, ни страха. Пофиг всё. Рядом с чужими картинками пошли свои: офис, улицы города, грудь Анжелы, уютный диван, раздраженная мама, комп, лицо Вадика. На последнем прокрутка остановилась, вдруг, мозг кольнуло разрядом удивления, потом понеслась всё быстрее. За лентой воспоминаний проклюнулась точка, развернулась засасывающей воронкой, потянула и образы, и меня самого. Ощущение, что урод торопится. Решил скачать всё, типа, на флешку, а просмотрит потом, на досуге. Шум в голове, апатия, ледяная, мертвая…
Пшшш!!!!
Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-щщщщь!!!
Вспышка боли, яркая как огонь… да это и есть огонь! Раколюд отшатнулся, объятый пламенем, заковылял к воде, но жжение пропало не сразу. Фантомная чужая боль, эхо чужого разума. Откуда-то сверху посыпались горящие стрелы, воткнулись в ближайших чудищ — одно загорелось, прочие побежали на рачьих лапах вслед за вождем-шаманом. Со скалы упали, развертываясь, мотки веревки, по веревкам съехали две стремительные фигуры в черном. Будто киношный спецназ из фильмов моего мира — только с луками вместо автоматов.