Остров отложенной гибели
Шрифт:
Вурх, успевший разлечься на горячих камушках, вскинул голову, нашел меня взглядом.
«Что случилось, двуногий? Твой язык изменил тебе?».
«Это не важно! Займи-ка чем-нибудь эту боевую даму, чтобы не мешала пройти к той хижине!».
Фиссаш ответил вспышкой эмоций, но с камней соскользнул и стремительно потек к амазонке-охраннице. Та, вдруг, ойкнула, принялась оглядываться, даже про лук свой забыла, да и прочие девушки забеспокоились. Не до меня им стало — самое время ускориться. Тропинка между хижин к той самой, с шестом и черепом, дверь завешана, как у прочих, но полог и тут разорван тигриными когтями. Такая же трупная вонь изнутри, но сквозь гул мушиной стаи доносится что-то еще.
Песнопение, определенно.
Гоэн, уже без балахона, перед ним, на коленях, Лаэна, будто интим-услугу оказывает, но всё гораздо хуже. Лицо царевны застыло маской, руки опущены вдоль тела, на полу валяются какие-то горшочки, кости, амулеты. Что за хрень тут происходит, вообще?!
Озвучить эту мысль не успел — Гоэн поднял голову. Худой, сутулый человечек с необычайно большими глазами.
— А-а, спаситель девочек. Ты думал, что творишь добро, но лишь добавил овцу к моему стаду. Благодарю.
— Нормально ты выздоровел! — вылетело у меня, как обычно, несвоевременное и задорное. — Мы тебя за этим сюда вели?!
— Люди глупы и жалостливы, иначе убили бы сразу, — охотник улыбнулся зубастым ртом… слишком зубастым и слишком большим, глаза вдруг начали светиться желтизной. — Я попросил у них приюта, чтобы взять это стадо себе, но их жрец слишком рано почуял. Он ослепил меня заклятием, но не посмел умертвить, просто выгнал. За это я прислал к ним своего кирлэка. С вами выйдет проще, вы совсем не владеете волшбой, потому я смогу кормится вами очень долго, выпивать вашу жизнь по малой капельке. Встань на колени, прими мою волю.
Хотел ответить, но горло вдруг перестало слушаться, и язык отсох. Ноги сами сделали шаг, второй, третий. Почуял резкую вонь от разбитых кувшинчиков, увидел опять безвольное лицо Лаэны. Сейчас я стану таким же, потом мы вместе выйдем к племени, и они покорятся своей повелительнице. Будут идти сюда по одной, послушно… стадо… овцы…
Фьюи-ить!
Гоэн зашипел, схватился за древко, торчащее из груди, но вторая стрела уже пробила шею. Шипение превратилось в скрежет, худая фигурка вдруг стала похожей на помесь крысы с жуком, замахала конечностями, просела. Расплылась по полу ворохом пустой одежды.
— Ну, ни хрена себе фокусы! — сказал я просто, зато от души. — Что это было, Малдер?!
Лаэна отсылку к «Икс-файлам» не оценила. Стояла всё так же, на коленях, трясла головой, даже лицо Аканты в дверном проеме оставило царскую дочку индифферентной.
— Что за дерзкие гадости здесь творятся?!
— Они уже кончились, — заверил я Манекена, начал с кряхтением вставать. Ноги всё еще ватные, тело болит, но рвется куда-то идти, ползти, выражать покорность, не советуясь с мозгом.
— Дерзкие гадости кончились, начинаются кроткие радости. Здорово ты его! И прекрасно, что меня послушалась!
— Тебя?! Я лишь увидела повелительницу на коленях и поняла, что творится зло! — процедила Аканта сквозь зубы, взялась откапывать свои стрелы в ворохе Гоэновой одежды. — Железо его не взяло, но у меня всегда есть одна с серебряным наконечником!
— Ты не только меткая, но еще и предусмотрительная. Что это была за тварь?
— Никто не знает, — ответила за Аканту ее повелительница, начала подниматься с колен. Застонала, присела обратно. Явно, чувствует то же, что и я сейчас. На лице, кроме боли, дичайшее смущение.
— Перед Черной Луной появляется много неведомых тварей, поэтому нужно спешить. Помогите же мне, в конце-то концов!
***
Сразу уходить не стали — после прошлого рейда отдых нужен. Хоть и среди пропастины. Небрезгливые амазонки взялись таскать тела в единую кучу, готовить погребальный костер, я бы в другое время от эдакой радости «закосил», но сейчас никак. Глянул на Девочку, белую как окрестные скалы, ощутил вдруг себя скотом. Представил маму и Вадика в виде таких же ошметков, желудок стремительно поднялся к горлу.
— Твои родители… они тоже здесь?
— Они уплыли по ветру, — ответила Девочка с улыбкой, показавшейся страшнее любого плача. — Тот человек был очень злой, но ветер унес моих братьев, сестренку, всех… туда, где звери не могут их съесть.
Может, с ума сошла? Или, просто, придумала себе сказку, в которой жить не очень напряжно?
— Не парься, Удав! — ответил невидимый и незваный Асша так громко, что я оглянулся. — Это совсем другие дети, они видят смерть с рождения, воспринимают проще и привычнее. Скорее, тебе самому психотерапевт понадобится.
— Спасибо, обойдусь! — ответил я машинально, и на этот раз оглянулись многие. Вдобавок, подошла Лаэна, поманила за собой красноречивым жестом.
— Не вздумай меня упрекать Александр-Удав! — сказала жестко, когда удалились от всех на край селения. — Есть твари, которым не может противостоять даже самый могучий герой, даже дочь царя, осененная милостью богов! Если ты, вдруг, решил…
— Ничего я не решил, не-моя-не-царица. Зато понимаю, что проводника в Долину Драконов у нас больше нет.
— Без него справимся. Я уже говорила, что туда ведут разные пути, но сейчас они будут для нас труднее. Ты с нами?
— А чё, ему кто-то выбор давал? — послышался голос, вызывающий у меня рвотный рефлекс. И как этот здоровяк умудряется столь бесшумно передвигаться?!
— Во-первых, Сашуня без нас пропадет, потому я над ним беру шефство, по-землячески! Во-вторых, мы оба вам нужны! Ты меня знаешь, принцесса, я ведь ради тебя…
В мозгу вдруг вспыхнуло алым, будто светофор. Сигнал от Фиссаша! Крылатый змей завис в полусотне метров от нас — что-то увидел оттуда, пытался теперь предупредить всеми силами.