Остров Панданго
Шрифт:
«Хоть в шпионы переходи, – огорчился Чинч. – Любой молокосос майором становится… и в генералы пролезет, а тут кисни на острове. Вот ловкач, мундир заранее заказал. Эх, Санта Мария, не везет же старым кадровикам!»
– Сеньор майор, одолжите будущему коллеге парочку сигарет. – Вновь послышался голос шпиона. – Полковник Луис говорит, что вы непревзойденный знаток виргинских табаков. Вообще он всегда очень мило о вас отзывается.
Услышав это, Чинч с готовностью полез в карман; майор рад был поделиться сигаретами с приятным
– Прошу, берите про запас! Да, мы с полковником старые боевые кони! Вместе наступали в России. Вспомнишь прошлое и загрустишь.
Отпуская разведчика, майор любезно добавил:
– А насчет так называемого «побега» – не рискуйте. На эту удочку они нас не поймают.
Чинч закурил сигарету и уселся в шезлонг.
Вскоре на дорожке появился медик с пластырем на носу, возвращавшийся после обхода бараков.
– Трое отправились к праотцам, – доложил Вилламба. – Наказанный вами утром – тоже не жилец, подохнет ночью. А так, ничего особенного. Ну, пятеро больных…
– Чем? – осведомился майор.
– Чем? Хм! Знаете, это меня самого заинтересовало. Но кто их поймет! Может, лихорадка, а может, еще что?.. Болезней ведь много, всех не запомнишь. Да и не к чему это здесь. Больной и так протянет ноги.
– Так-то оно так, – согласился Чинч. – А вдруг чума или желтая лихорадка?
– Ну, в чуме-то я разберусь, – хвастливо уверил медик.
– Итак, на острове, значит, тишина и спокойствие? Приятно слышать! Прошу заглянуть вечерком, у меня для вас отыщется бутылочка малаги. Мой фронтовой друг, полковник Луис, не забывает… прислал еще ящик.
– Малага, солнечная малага! Сколько воспоминаний связано с этим превосходным городом. Там была пылкая любовь, намечалось даже счастье. Вы представляете себе виллу из белого камня и мрамора? И понимаете, все пришлось бросить. Проклятые красные обвинили меня в отравлении женщины. Но ничего! По окончании контракта я обвенчаюсь с некой совершенно умопомрачительной дамой. У нее тоже вилла! Влюбилась с первого взгляда. Это вдова майора Гаудильо, скончавшегося от белой горячки. Но прежде я был красив, а теперь мой нос на полсантиметра короче. Как она примет меня?
– Примет, перенесет старушенция! – успокоил Чинч. – Я ее давно знаю. Кроме того, учтите, ваше увечье – почетное, вроде фронтовой раны.
На дорожке показался капрал. За ним следовали автоматчики и двое заключенных с носилками. Капрал приказал опустить ношу на землю и отрапортовал:
– Сеньор майор, разрешите доложить… заключенный повесился на дереве… только что сняли. Господин доктор, прошу взглянуть: он мертвый или живой?
Медик нехотя покосился на носилки и строго произнес:
– Вы глупы, Варош. Раз повесился, – значит, покойник. И нечего носить таких ко мне. Передвиньте носилки к свету, а то уже ни дьявола не видно!
Заключенные молча переставили носилки в другое
– Готов, конечно; чего тут смотреть. Несите акулам на закуску.
Ветер качнул ветви деревьев. Лунные блики заколыхались на присыпанной песком дорожке. Майор, чтобы прервать наступившую тишину, громко откашлялся и спросил:
– А вы обыскали его, Варош? Записки нет?
– Простите, сеньор майор… Сейчас проверю.
Капрал нагнулся и стал обыскивать карманы повесившегося.
– Ложка… обрывок тряпки, – бормотал он. – Интересно, в кармане две сигареты. Где он их добыл?
– Что? Сигареты? – испуганно спросил Чинч и протянул руку. – Дайте-ка их сюда!
Сигареты были виргинскими с золотыми ободками, те, что майор отдал шпиону! Начальник лагеря провел ладонью по лбу и почувствовал неприятный озноб.
Медик вновь вгляделся в труп и, пораженный неожиданным открытием, сказал:
– Он не сам повесился, его задушили. Вот следы насилия.
Чинч посмотрел на носилки. Лунный свет мерцающими пятнами колебался на посиневшем лице шпика.
– Он словно что-то хочет сказать, – произнес автоматчик и, пятясь, отступил от носилок.
– Оказывается, спокойствие обманчиво, – шепнул медик майору. – Они вовсе не на коленях.
Чинч, приказав доставить тело на пристань, заковылял к выходу. Медик поспешил за ним.
На ходу майор дрожавшими пальцами теребил рыжеватые бакенбарды и, как бы недоумевая, бормотал:
– Выходит, заказать новый мундир – еще не значит надеть его. Удивительно не повезло. А ведь как хотел получить повышение!
Начальник лагеря почувствовал себя в безопасности лишь за электропоясом, когда увидел у пристани катер, вооруженный крупнокалиберными пулеметами. Но он все еще не мог успокоиться: «Что же творится на нашем острове? Этак они и меня скоро повесят. Какие-то совершенно непонятные и загадочные истории».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
ТАИНСТВЕННЫЕ ЗНАКИ
На Панданго началась незаметная, тайная деятельность подпольного центра. Самые активные коммунисты были распределены: одни попали в штаб, другие – в контрразведку, третьи – в группу подготовки. Группа подготовки состояла из специалистов; на них возлагалось решение всех технических задач побега. Одновременно и совершенно секретно формировался штурмовой отряд. О нем знали лишь посвященные.
Каждый участник получал задание через связных или руководителей пятерок. Некоторые из них не знали, кто им помогает и какую роль придется играть в дальнейшем. Особенно смущены были люди, попавшие в штурмовой отряд. «Неужели наши собираются одолеть тюремщиков голыми руками?» – недоумевали они. Об оружии им ничего не говорили, и, что думает по этому поводу руководство, тоже никто не знал.