Остров, поделенный насилием
Шрифт:
Я совсем не понимала, про что говорила Эйра. Я — жертва? Но жертва чего? Я сражаюсь, если могу. Жертвы не сражаются, они падают во власть судьбы. А я сильная, хоть и неуверенная. Внутри меня живет зверь, способный разорвать противника. Так что бояться нечего.
Виктор единственный с кем мне хорошо, безопасно, легко. И уходить, убегать и спасаться от него я не хочу. Может я люблю его. Люблю. Странное и незнакомое мне слово. Не знаю. Черт… Уверенности нет ни в чем. Я потеряна, мне кажется, я задохнусь от безысходности.
— А ты тогда кто, хищник? И почему тогда ты рассталась с Люком? Не думаю, что он жертва.
Если жертва своих бредовых идей, своего собственного безумия,
Эйра заметно потемнела, и вроде погрустнела. Её лицо стало очень серьезным, а взгляд метался туда-сюда в беспокойстве и тревоге. Она была поймана, как жертва. Такие мысли меня даже повеселили. Та, которая заявляет о том, что мне пора убегать от своей гибели, сама становится добычей. Добычей чувств, которые трудно затушить. Хотя я не хотела ей зла. Она тоже забитая судьбой, но её не терзают сомнения, как меня.
— Знаешь что… Лучше тебе не лезть со своими тупыми вопросами, а то лишишься того аппарата, с помощью которого ты их задаешь. Меня не следует испытывать, запомни, Джина.— она оскалилась и ни один мускул не дрогнул в знак шутки.
Она серьезна. Но не думаю, что она действительно будет мне делать больно. На её пути серьезные преграды и вряд ли она сможет преодолеть их. И нужно ли?
Ответа у меня не нашлось. А Эйра продолжала задумчиво на меня смотреть. Ей я не нравлюсь, это было очевидно. Хотя я ей ничего не сделала. Людская ненависть, больше ничего... Мой взгляд снова устремился в джунгли. Эти деревья… Вместе и одновременно далеки друг от друга, далеки от понимания. Они вместе создают иллюзию общества…Неразрывной связи. Но на самом деле каждое дерево борется за место под солнцем, борется без устали, ведь каждое живое существо знает, что жизнь - борьба, в которой кто-то непременно умрёт. Они сражаются, пытаются выстоять, не пасть. Их корни сплетаются в немой борьбе. И эта иллюзия… Она ведь не только у растений. Она у всего мира. Не каждый примется демонстрировать свои намерения и желания. Не каждый покажет свои цели, свои мечты. Все прячутся под маски, будь то равнодушие, понимание, или же радость. Ложь. Вот что это. Все что-то скрывают, чего-то хотят и воюют с друг другом.
Но Виктор не один из них. Он заявляет о том, что ему нужно. Прямо и понятно. Он не боится никого и ничего, внутри у него есть стержень. У него нет никаких страхов и я ему завидую.
— Я люблю месть, Джина. Знаешь, это единственное, что спасает нас от обид. Если тебе больно — сделай больнее тому, кто причинил тебе эту боль. Это истинное наслаждение делать боль в ответ. Ты получаешь удовольствие от мук другого. И я обязательно отомщу Люку. Я сделаю ему больно, он будет страдать. — в ее голосе было что-то дьявольское, он звучал, как скрежет стекла, по которому провели ножом, и мне оставалось только отвернуться от нее. Эйра будто превратилась в демона.
У людей есть увлекательное хобби — ходить босиком по битому стеклу в закоулках памяти.
Я встала и пошла прочь. Не хочу больше слушать Эйру. Она хочет отомстить мужу. Бывшему мужу. Убить его? Сжечь? Что она хочет? В любом случае отомстить. А мне не хочется слушать её кровавые планы. Что-то мне не хочется знать, но она дала ясно понять, что все-таки ей надо убить. А убийствами многого не добьешься. Лишний грех. Упоение смертью пройдёт, и наступит время паники и осознанием случившегося. Кто часто убивал, не станет убивать из-за любви. Иначе смерть становится чем-то смешным и незначительным. Но смерть никогда не смешна. Она всегда значительна. Она всегда приносит боль, муку, страдания. И это не смешит. Напротив.
Я
При одном его виде на меня опять нахлынули чувства безопасности и спокойствия, ощущения умиротворения.
— Ты говорила с Эйрой? Я слышал вас. Она все никак не успокоится со своей местью. Меня больше удивило то, что ты знаешь об их расставании. Кто тебе сказал? — он посмотрел в мою сторону, заставив застыть на месте. Его взгляд был лишь заинтересованным, ничего более. Опять слабый укол. Но чего?
<tab Я не понимала одну вещь. Его вопрос…
— Сказал? Но Виктор, это сделал ты и совсем недавно. А почему ты не заинтересован в мести? — я прошла к нему и села напротив. Так мне видно его лицо, его идеальная внешность и глаза… Он завораживает меня.
Мужчина безмолвно посмотрел мне в глаза, не скрывая удивления. Он медленно вложил мне цветок в ладонь и чувства, нахлынувшие на меня при его прикосновении, захватили разум в плен. Я готова была отдаться ему… нет, не только телом, но и душой. Я готова отдать ему своё сердце. Хотя это очень трудно мне дается — открывать тайны другим, открывать свою душу, свои потайные уголки разума. Почему? Не знаю. Может, во всем виновен зверь.
— Нет, родная, я тебе этого не говорил. А месть… Знаешь ли, Люк мне конкретно ничего не сделал и мстить ему или участвовать в мести — глупо. Пусть сама что хочет то и делает. Меня не волнует то, что она хочет. Это её война.
Не говорил?! Но я точно помню, что он сказал. Это было совсем недавно. Видимо, у него есть недостатки. Может просто забыл? Главное, чтобы он не забыл, что любит меня.
— Память не идеальна, но я правда знаю, что ты мне это говорил, — спорить не самый лучший вариант. Я должна помочь ему вспомнить.
— Память превращает людей в глупцов. Послушай стариков, у которых не осталось ничего, кроме детских воспоминаний. Они принимают всех окружающих за давно умерших друзей, а их болтовня никому не интересна.
Но ты, Джина…ты обладаешь хорошей памятью, я уверен. А все равно не помнишь источник информации. Но сейчас это неважно. Что насчет угроз Эйры… Не принимай её угрозы всерьез. Она очень хорошо знает что за это будет. А теперь пойди и осмотрись здесь получше. Ты должна знать это место, любимая. Это теперь твой дом, — говорил он медленно, давая мне насладиться его голосом.
Виктор убежден, что это у меня провал в памяти, а я убеждена в обратном. Кто прав? Я или он?
Если честно, этот «дом» меня нагнетал. Этот остров… Он словно тюрьма, замкнутая, без шанса на спасение. Прибежав сюда, я попала в ловушку. И теперь я не смогу сбежать, если захочу. Но в этой тюрьме есть ангел, который пытается создать иллюзию моего дома. А был ли у меня дом? Я не помню. Что с моей памятью? меня есть дом, там, в Германии. Но тогда почему я не помню деталей? Ах…что со мной? Что происходит? Господи... я не могу ничего понять. Может рассказать все этому любимому мужчине? Нет, так нельзя. Мои мысли лишь мои мысли, и я не собираюсь их раскрывать. И дальше меня они не выйдут. Я должна научиться сама справляться с собственной болью и страхом. Или я жертва. Да-да, та самая жертва, о которой так упорно твердила Эйра. Та, которую настигнет хищник.