Остров, поделенный насилием
Шрифт:
Неужели здесь меня изнасилуют? Нет! Нееет! Надо выбираться. Надо убегать. Но куда? Это чертов остров здесь просто некуда бежать! Но может я смогу сбежать в джунгли? А потом? Меня же найдут или съедят дикие кошки. Бежать просто некуда. Как же сильно я жалею, что желала сбежать от цивилизации. Вот сбежала и что я получила?
Мы приблизились к каким примитивным постройкам, которые напоминали жилища индейцев. Никаких тебе цивилизованных зданий из кирпича и с толстыми стенами. Они шли в ряд и справа виднелись джунгли. Рядом море, а ближе к лесу дома. Здесь стоял странный запах чего-то запретного. Не могу объяснить, но что-то эдакое я улавливала. Рядом с одним из домов, вернее, недалеко от него, стояла большая железная клетка. В ней вполне могло поместиться два человека. Подойдя к этой
— Добро пожаловать на остров, детка. Как тебе он в целом? Нравится? Нет? Но ты ещё ничего не видела из всех его чудес.
— Надеюсь, Люк разрешит её трахнуть, смотри какие сиськи, я бы так и ущипнул! — возгласил один, облизнувшись.
Второй же посмотрел на него с удивлением, будто тот сказал что-то не то.
— Надо было раньше щипать!
— Там Люк не сводил с нас глаз, а если он увидит, что мы портим его товар, то…
— Сейчас он не смотрит, давай я отопру клетку и ты её потрогаешь.
Я вжалась в прутья, глубоко жалея о том, что я не умею растворяться или проходить сквозь. Щелкнул замок и клетка вновь открылась. Грязная рука пролезла ко мне, но остановилась, когда была почти у цели.
— Ой-ой, как нехорошо! Я сейчас же расскажу Люку и он вам устроит самый настоящий «рай» на острове! — из дома показалась красивая девушка, единственная, на мой взгляд, выглядевшая цивилизованно. Она имела густые светлые волосы, которые доходили ей до поясницы. На лице было достаточно косметики, что, наверное, и делало её красивой. Сама она была стройная, одетая в строгий костюм белого цвета. В её руках и на поясе не было оружия. Я бы на её месте только с ним и ходила.
Бандит тут же высунул руку и закрыл клетку.
— Мы просто проверяли её здоровье, мало ли вдруг она…
— Но вот беда, мой друг, это моя задача! Не лезь, куда не надо, иначе поплатишься, — она сложила руки на груди, смерив их грозным взглядом. Они поспешно удалились. Девушка тем временем подошла к клетке и, сев рядом, просунула руку между прутьев.
— Привет, милая, меня зовут Джульетта. А тебя?
Часть
Люк, гордый, как лев, стоял напротив женщины, мужчины и ребенка. Я читала в глазах всех троих ужас, хотя ребенок почти не осознавал, что происходит. Женщина дрожала, а мужчина чего-то ожидал. Больше всего сочувствовала я мальчику. Вероятно, он привык к мирной жизни и совсем не знал боль. Настоящую боль. Этот мальчик был ещё слишком юн, чтобы понимать все ужасы жизни. Но теперь… Теперь ему придется их понять.
— Итак, милые мои, сегодня мы немного повеселимся. Кто будет себя резать добровольно, показывая мне свою плоть в истинном её облике?
Я заметила удивление людей и удивилась сама. Он, что, больной? Вряд ли люди будут добровольно бить себя и калечить. Он по настоящему безумен, если спрашивает подобное.
— Отпусти нас, подонок! Тебя найдут власти… За нами хватятся! — провозгласила женщина. Но Люк ответил ей приятным, переливчатым смехом.
— Да ну? Неужели? Не думаю, что Джек сюда привез даму, которую будет разыскивать хотя бы один человек. Я ставлю на то, что ты даже не работаешь, — он полез в карман черных шорт и достал оттуда инструмент, который блеснул на солнце своим острием. Нож. Он протянул его женщине. — Возьми.
Но она брать не стала. Она стояла в ожидании, сжимая руки в кулаки, а потом, резко выхватив нож, кинулась на Люка, но мужчина это предвидел и уклонился от атаки, а затем нанес удар ей с кулака и она с визгом упала.
— Ну-ну, хочешь меня убить? О, прелесть моя, я не дурак, чтобы подставлять себя под удар. Поставьте её на ноги, она крадет мое терпение, — Люк возвышался над ней, приняв грозный вид и сверкая глазами.
Сзади женщины стал один из людей Люка и поднял её на ноги. Люди Люка были почти везде и некоторые из них просто стояли, другие держали туристов, что в ужасе смотрели на происходящее. Я перевела взгляд снова на дрожащую женщину. Она уже не сопротивлялась и горько рыдала. Ребенок стал тоже рыдать, хотя его никто не трогал. Он боялся. Я втянула воздух,
Что Люк творит? Насколько надо быть аморальным, чтобы это делать? Ладно делать, но получать от этого удовольствие? Как так можно?
— Ты…ты…отпусти хотя бы ребенка! — умоляла она, сотрясаясь в диком рыдании. Мужчина, который стоял рядом, тоже нервничал, однако он не подавал голоса и не пытался помочь. Он был молодым, где-то лет двадцать с чем-то. Но разве он не может вмешаться? Чего ему это стоит? Неужели он не хочет спасти хотя бы ребенка? Нынешние мужчины такие трусливые…
— В этом и вся суть. Разве нет? Ты бы смогла взять нож и начать резать мужчину, стоящего рядом? Нет? Ну вот, а так сможешь, — он схватил ребенка и прижал его к своему телу, а затем вытащил ещё один нож и приставил лезвие к горлу маленького. Я сидела в клетке, не в силах пошевелиться. Что он творит?! Неужели они не видят?! И эта Джульетта… Она говорит, что все будет хорошо. А ведь я вижу, что будет далеко не хорошо. Хоть Джульетта и излучала всемирное добро, но я ей не верила. Разве может добрый и хороший человек позволить мучить людей? Она могла спасти их всех, она могла увести их от смерти. А что делает она? Совершенно ничего. Неужели можно быть такой лицемерной? Или она попросту печётся о своей шкуре? Хотя, судя по тому, как бандиты боялись, что она раскажет Люку о посягании на его «собственность», то есть меня, она не боялась за себя, точно знала, что ей ничего не будет. Что за чертовщина твориться на этом острове?
Женщина дернулась от страха, а мужчина остался таким же спокойным как и раньше. Страх парализовал его. Мужчина, кажется, перестал даже моргать
— Если ты не убьешь мужчину, то я перережу твоему ребенку горло. Если же убьешь, то оставлю его в живых, — пообещал мужчина, чуть улыбнувшись.
А что было дальше… Дальше я закрыла глаза, не в силах выносить зрелище. Хотелось зажать уши, хотелось спрятаться от этих криков, полных боли. Я слышала звуки бойни. Люк заставлял женщину наносить удары ножом мужчине, чтобы ребенок остался жив. Крик… Свист лезвия в воздухе… Дьявольский смех Люка. И как это выносит Джульетта? Как она может это слушать или для неё все это — музыка? Я открыла глаза, застав лежащего мужчину, истекающего кровью. На его теле было множество колотых ран и кровавых полос, из которых сочилась алая кровь, струясь ручьями на землю, пропитывая собой. А лезвие, застрявшее в шее, лукаво подмигивало мне, так, что по коже бегали мурашки. Мужчина, несомненно, мертв. Его остекленевшие глаза смотрели прямо на меня. В них застыл весь ужас ситуации. Женщина закрыла лицо окровавленными ладонями, громко рыдала, сотрясаясь. Ребенок обнял Люка, продолжая рыдать, а мужчина гладил его по голове, утешая, будто был его отцом. Все это бы показалось именно так, если бы не труп под ногами и не женщина, измазанная кровью.
— Какой слабак! Не смог даже ударить женщину. А жаль, было бы весело, — равнодушно отметил главарь бандитов, посматривая на труп. В его глазах не было ни сочувствуя, ни радости, ни страха, ничего! Совершенно ничего. Он напоминал запрограммированного робота. Запрограмированного каким-то умалишенным.
— Почему? Почему ты это делаешь?! Что ты этим добиваешься? — всхлипывала женщина, убрав руки от лица и беспомощно упав на колени. Её лицо покрылось коркой слез и крови. В глазах сиял лишь дикий страх за собственную жизнь.
Она задала правильный вопрос. Почему Люк это делал?
Нужно попытаться понять, что движет этим человеком, какая невидимая пружина заставляет его творить такие ужасы. А потом попытаться воздействовать на скрытый механизм его поступков. Но кто это будет делать? Джульетта? Я?
— Это забавное зрелище. Видели бы себя вы со стороны. Настоящие животные! Прям зоопарк! — он рассмеялся, прижимая к себе дитя. Его лицо стало вдруг серьёзным, будто он что-то осознал или понял. Мужчина отстранил от себя ребенка. — Юный друг, до новых встреч.