Остров проклятых
Шрифт:
С шармом у Тедди всегда были проблемы. После войны они только усугубились. После Долорес от шарма не осталось и следа.
Шарм был роскошью для тех, кто все еще верил в справедливость миропорядка. В чистоту помыслов и штакетник вокруг участка.
— Знаешь, — сказал он Чаку, — в то последнее утро она заговорила со мной про пожар в «Кокосовой роще».
— Да?
— Там мы познакомились. В «Роще». Она пришла туда с богатенькой подружкой, а меня пустили, потому что военнослужащим полагалась скидка. Это было перед самой отправкой на фронт. Я всю ночь с ней танцевал. Даже фокстрот.
У Чака вытянулась шея и выкатились глаза.
— Ты
— Э, приятель, видел бы ты в ту ночь мою будущую жену! Она бы поманила тебя пальцем, и ты бы прыгал вокруг нее кузнечиком.
— Короче, вы с ней познакомились в клубе «Кокосовая роща».
Тедди кивнул:
— А потом он сгорел, пока я был в… Италии? Точно, в Италии… она посчитала это, как сказать, чуть ли не знаковым событием. Она страшно боялась пожара.
— И от пожара погибла, — тихо промолвил Чак.
— Невероятно, да? — Тедди вдруг увидел, как она стояла в то утро в ванной комнате, прижав стопу к стене, совершенно голая, с засохшими пятнами белой мыльной пены на теле.
— Тедди?
Он вскинул лицо. Чак развел руки в стороны.
— Ты можешь на меня рассчитывать. Что бы ни случилось. Хочешь найти Лэддиса и убить его? Зекински.
— Зекински. — Тедди улыбнулся. — Забыл, когда последний раз слышал это…
— Только одно, босс. Я должен знать, чего ждать. Нет, серьезно. Мы должны разгрести эту помойку, чтоб комар носа не подточил, иначе новые «Кефоверские слушания» [7] нам обеспечены. В наши дни приглядывают со всех сторон. За каждым. Двадцать четыре часа в сутки. Мир съеживается с каждой минутой. — Чак откинул назад густые волосы, упавшие ему на лоб. — Я думаю, ты много чего знаешь про это место. Я думаю, ты знаешь много такого, о чем не говоришь мне. Я думаю, ты приехал сюда, чтобы устроить маленькую заварушку.
7
С мая 1950 по май 1951 г. в американском сенате проходили слушания под председательством сенатора Кефовера по делу об организованной преступности. На скамье подсудимых оказался Фрэнк Костелло, нью-йоркский мафиози по кличке «премьер-министр криминального мира». Слушания впервые транслировались по общенациональному телевидению и вызвали в стране неслыханный резонанс.
Тедди приложил руку к груди.
— Я не шучу, босс.
— Мы мокрые, — сказал Тедди.
— И какой отсюда вывод?
— Вывод такой. Не вымокнуть ли нам еще сильнее?
Они вышли за ворота и взяли курс вдоль берега. Дождь шел стеной. На скалы обрушивались волны размером с дом и, разбившись, уступали место новым.
— Я не хочу его убивать. — Тедди пытался перекричать вселенский грохот.
— Нет?
— Нет.
— Верится с трудом.
Тедди пожал плечами.
— Если бы это была моя жена? — сказал Чак. — Я бы его убил два раза подряд.
— Я устал от убийств. — сказал Тедди. — На фронте я сбился со счета. Не веришь, Чак? Я говорю правду.
— И все же. Твоя жена, Тедди.
Они дошли до россыпи острых черных валунов, за которыми поднимались деревья, и свернули в глубь острова.
— Послушай, — сказал Тедди, когда они выбрались на небольшое плато, окруженное густыми кронами, частично спасавшими от дождя. — Для меня по-прежнему работа на первом месте. Мы выясним, что произошло с Рейчел Соландо. Если по ходу дела я обнаружу Лэддиса — тем лучше. Тогда я ему скажу: я знаю, что ты убил мою жену. А еще скажу, что буду ждать на материке, когда его выпустят. Скажу, что, пока я жив, свободой он не надышится.
— И это все? — спросил Чак.
— Все.
Чак рукавом вытер лицо, откинул со лба прядь волос.
— Я тебе не верю. Не верю, и все.
Взгляд Тедди был устремлен в обход сбившихся в круг деревьев к навершию больницы «Эшклиф», к ее недремлющим слуховым окнам.
— Неужели, по-твоему, Коули не понимает, что тебя сюда привело?
— Меня сюда привела Рейчел Соландо.
— Тедди, блин, если этот тип, убивший твою жену, был переведен сюда, то…
— Он не был осужден за это. Так что нет ничего, что нас связывало бы. Ничего.
Чак присел на камень посреди поляны и опустил голову, по которой лупил дождь.
— Остается кладбище. Почему бы нам его не найти, раз уж мы здесь? Если увидим там плиту с именем Лэддиса, это будет означать, что полдела сделано.
Тедди перевел взгляд на кружок мрачно чернеющих деревьев.
— Отлично.
Чак встал.
— Кстати, что она тебе сказала?
— Кто?
— Пациентка. — Чак, вспомнив имя, прищелкнул пальцами. — Бриджет. Она послала меня за водой. И что-то тебе сказала, я знаю.
— Ничего.
— Ничего? Не ври. Я знаю, что она что-то тебе…
— Она написала.
Тедди похлопал себя по карманам плаща в поисках блокнота. В конце концов нашел во внутреннем кармане и принялся листать.
Чак, насвистывая, гусиным шагом протаптывал дорожку в мягком грунте.
Тедди, нашедший нужную страницу, не выдержал:
— Адольф, может, хватит?
Чак приблизился.
— Нашел?
Тедди, кивнув, повернул блокнот так, чтобы Чаку была видна страница с одним-единственным словом, написанным убористым почерком и уже начинающим терять очертания из-за дождя:
беги
9
Они наткнулись на камни, пройдя около полумили в глубь острова, а тем временем небо потемнело из-за сгустившихся плоских туч. После того как приставы вскарабкались по скалистым уступам, покрытым раскисшим грунтом и худосочной скользкой морской руппией, оба основательно вымазались в грязи.
Их глазам открылось поле внизу, такое же плоское, как тучи, и голое, если не считать редких кустиков, наметанных бурей палых листьев да мелких камней, видимо тоже заброшенных сюда ветром. Они спустились до середины обратного ската, и тут Тедди остановился, чтобы еще раз приглядеться к этим камням.
Те лежали небольшими кучками, которые разделяло сантиметров пятнадцать. Тедди тронул Чака за плечо и показал на них пальцем.
— Сколько кучек ты видишь?
— Что? — не понял Чак.
— Видишь камни?
— Ну?
— Они лежат отдельными кучками. Сколько их, можешь посчитать?
Ответом ему был характерный взгляд. Уж не подействовала ли буря на его рассудок…
— Это обыкновенные камни, — сказал Чак.
— Я серьезно.
Чак еще пару секунд изучал его с тем же выражением, а затем сфокусировался в нужном направлении. После паузы он произнес: