Остров радужных надежд
Шрифт:
— Как у вас уютно и красиво! Я очень рада, что буду работать здесь. — Пенни улыбнулась.
Макс посмотрел на нее и с неподдельным интересом спросил:
— Вам нравится работать с моей матерью, мисс Дэвидсон?
Пенни даже вздрогнула, услышав, как он называет ее по фамилии. Она и представить не могла, что их отношения будут такими официально-холодными.
— Да, мне ужасно нравится. Работа очень интересная, да и о таком боссе, как миссис Редферн, можно только мечтать.
Наступило неловкое молчание. Макс не сводил с Пенни проницательного взгляда, будто хотел прочесть ее мысли.
— Как давно вы работаете на мою мать?
— Чуть больше года.
Девушка сделала вид, будто любуется цветущими гибискусами за его спиной. Из цветов вынырнула колибри и замельтешила над головой Макса, словно желая получше рассмотреть его.
— Значит, год, — задумчиво произнес Макс. — Просто она как-то слишком тепло к вам относится.
Пенни отвела взгляд от птички и вопросительно взглянула на молодого человека:
— Да, вы так думаете?
— Вчера вечером я заметил, что она относится к вам с большой симпатией и вроде бы даже с глубокой привязанностью.
Немудрено, ведь они с Норой уже почти одна семья. Но сказать об этом Максу — ни в коем случае!
— Да, мы неплохо относимся друг к другу.
Положив себе на тарелку тост, Макс продолжал:
— И все-таки вы всего лишь работаете на нее, выполняете обязанности секретаря… и мне кажется, по крайней мере это довольно странно, что между вами установились такие доверительные отношения. — Не спуская с Пенни подозрительного взгляда, он принялся намазывать тост маслом. — Только что вы сказали, будто очень довольны миссис Редферн как начальницей. И вы не находите, что она, скажем, слишком щедра к подчиненным?
Пенни переменилась в лице. По скулам разлился густой румянец, придавая чертам еще большую живость и выразительность. Широко открытые карие глаза смотрели с упреком и обидой. Какой же дурой она была, думая все это время, что, как минимум, товарищеские отношения с Максом ей обеспечены. Интересно, как бы он вел себя, узнав о предстоящей свадьбе? Пенни боялась даже представить.
— У меня фиксированный оклад, мистер Редферн, — отчеканила девушка и сама поразилась тому, как грубо прозвучал голос. — Зарплата, конечно, не маленькая, но я добросовестно выполняю свои обязанности и думаю, что заслужила эти деньги.
Макс явно не ожидал столь резкого ответа. Не скрывая удивления, он одарил Пенни надменным взглядом. Она потупилась, будто ее внимание привлекла колибри, которая, собираясь полакомиться нектаром, вертелась над экзотическим цветком. Солнечные лучи, проникающие сквозь заросли гигантских папоротников, всеми цветами радуги расцвечивали блестящую головку птички.
— Мисс Дэвидсон, — не спеша, взвешивая каждое слово, заговорил Макс, — вы меня очень обяжете, если впредь не будете забывать, что вы служащая и вас с матерью связывают только деловые отношения. Надеюсь, я четко выразил свою мысль?
Пенни вспыхнула от гнева. Однако ей хватило благоразумия не высказать всего, что накопилось на душе. Ведь все-таки он сын начальницы. Конечно, знай Макс о предстоящей свадьбе, не стал бы говорить с ней таким тоном. Но Пенни уже не хотелось оправдывать его. Восторг от того, что Макс будет ее братом, постепенно утихал, сменяясь глубоким чувством разочарования.
— Не совсем ясно, мистер Редферн, — нарочито тихо произнесла Пенни. — Я работаю на вашу мать, а не на вас, так что не обязана следовать вашим предписаниям.
Мужчина скривили губы в презрительной усмешке:
— По-моему, я не давал вам никаких предписаний, мисс Дэвидсон.
— Вы сказали, что я не должна забывать свое место. И мне показалось, это прозвучало как приказ.
— Скорее просьба.
— Тогда, может, вы потрудитесь объяснить, чем вызвана эта просьба.
Моментально потеряв интерес к еде, Макс откинулся на спинку кресла и вперился в Пенни вызывающим взглядом. Глаза светились ледяным блеском.
— Не имею ничего против, если вас не пугает откровенный разговор.
— Откровенный разговор — единственное, на что я согласна, — резким тоном отозвалась девушка.
— Только что вы назвали мать по имени. Из этого я могу сделать вывод, что ваши отношения далеко не деловые. К сожалению, у моей матери слишком доброе сердце, и этим часто злоупотребляют, в том числе и люди, которые работают на нее.
Пенни гневно воскликнула:
— Я никогда не злоупотребляю чьей-нибудь добротой! А уж тем более никогда бы не смогла обидеть такого прекрасного человека, как миссис Редферн. — С трудом сдерживая гнев, она почти закричала: — Как вы смеете обвинять меня?
— Держите себя в руках, — последовал хладнокровный ответ. — Против вас лично я ничего не имею. Я просто предупреждаю. До вас секретарши позволяли себе фамильярность, пользовались ее доверием. Я лично увольнял их. Например, девушка, которая работала до вас, выпросила у матери большую сумму в долг. Время от времени я приезжаю в Англию удостовериться, все ли у мамы в порядке, и вот, по счастливой случайности я появился, когда она уже готова была выписать чек этой деловитой особе, которая, как вы понимаете, вряд ли вернула бы деньги.
Макс замолчал, наблюдая за колибри, вертящейся теперь над его рукой. Легкий бриз принес острый запах моря и расшевелил тяжелые, негнущиеся, словно пластмассовые листья на растущих вдоль берега кокосовых пальмах. А рядом с верандой, ярко выделяясь на фоне лазурного карибского неба, грациозно закачались королевские пальмы. К шуршанию листвы примешивался гул насекомых, вылетающих из бесчисленных посаженных по бордюру цветов. Пенни, забывшись на миг, томно вздохнула. Невероятная красота превосходила все ее ожидания. Вот только Макс занудствовал, вспоминая очередной случай, когда только благодаря его своевременному вмешательству миссис Редферн не была одурачена. Пенни слушала и размышляла: несмотря на то что Нора Редферн действительно отличалась слишком мягким характером, она не была простушкой, как пытался представить ее Макс. Погрузившись в грустные мысли, Пенни почти не вдумывалась в его слова. Но Макс упомянул, что матери уже не раз предлагали выйти замуж и ему успешно удавалось уберечь ее от мужской эксплуатации. Сердце Пенни учащенно забилось. Она вся напряглась и, вытянувшись в струнку, жадно ловила каждое слово.