Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Шрифт:
— С удовольствием, — заверил Шидла, продолжая держать дистанцию.
— А Холмс и Ватсон, мяу… простите за бестактность…
— Не волнуйтесь, генерал! — раскуривая трубку, сказал Холмс. — Мы в восторге от наших приключений… но изрядно соскучились по дому. По Лондону, Бейкер-стрит, миссис Хадсон…
— Я, если вы не против, маленький ламповый заводик заведу! — блаженно щурясь, сказал Ватсон. — Я хочу внедрить в свой мир электричество!
— Внедряйте! Только быстрее. Может случиться непоправимое, — повторил Кубатай. — Кто у нас остается?
— Казнить нельзя, помиловать! — побледнев, попросил бывший Кащей.
— Эмоционально, лексически правильно, но, увы, неубедительно! — решил Кубатай. — Рано или поздно снова козни будешь строить, дружок! Мы тебя на Большую землю доставим.
— А что, я — за. В библиотекари пойду. Пусть меня научат… И Гапона со мной отправьте, теперь-то вижу, правильно он мои былинки раскритиковал. Критиком будет. Он мужик твердый. Вот вам, например, не признался, в какую книжку я пацанов запрятал. А ведь это он по моему приказу ее из-под шкафа обратно на полку поставил…
Холмс ударил себя по лбу и хотел что-то сказать, но Кубатай, торопясь, перебил его намерение:
— Смолянин! Бегом за Гапоном! — скомандовал он. И, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, обратился к остальным: — Итак, все решено. Поспешим! И тут же завопил совсем уже дико: — Мяу!!!
— Дядя Кубатай! — Стас тревожно посмотрел на своего героя. — С тобой все хорошо? Может, поколдовать маленько? Я умею!
— Мяв-мяв-мяв!!! — затараторил Кубатай. — Нет-нет-нет!!! Быстрее — все по местам! По шкафам! По хроноскафам!
Шерлок Холмс подошел ко мне, неумело погладил по голове и сказал:
— Желаю вам удачи в жизни, юные джентльмены… Вот-с… На память. — И протянул трубку. Свою, еще дымящуюся, обкусанную на мундштуке. Представляете — настоящая трубка Холмса!
— Только не курите, — строго предупредил Ватсон. — Курение вредит вашему здоровью!
— А я как же? — обиженно надулся Стас. Тоже мне волшебник! Сам что угодно сотворить может, а подарки клянчит!
Холмс порылся в карманах, извлек оттуда шприц, с сомнением посмотрел на него, положил обратно.
— Извини, дружок, но… Ничего нет больше.
— Ну и не надо, — гордо заявил Стас. — Шарики-Малики!
В руке его возникла точно такая же, как у меня, трубка.
Я остолбенел. Что, Стас теперь навсегда волшебником останется?
А Кубатай все торопил:
— Поспешим. Попрощаемся — и по коням! — Тут он неожиданно горячо обнял Шерлока. — До свидания, Холмс. Обещаю, я часто буду про тебя читать…
— До свидания… э-э-э… лысый, — неожиданно резко ответил сыщик, с трудом освобождаясь из объятий. — Хотя вы уже не лысый. У вас уже растут волосы…{123}
Кубатай смущенно провел ладонью по зеленому пушку. И мурлыкнул.
Остальные тоже обнимались, жали друг другу руки и лапы. Примчался Смолянин, волоча за руку ошалело повторяющего — «Я больше не буду… Я хорошим буду!» — Гапона…
А
Послесловие,
в котором Холмс клянется больше никогда не играть на скрипке, Кубатай получает рыбу и задание, а Стас испытывает разочарование
— …А знаете, Ватсон, — усаживаясь у камина и сняв с него огромную шотландскую туфлю с табаком, сказал мне Холмс, — я никогда больше не буду играть на скрипке!
— Почему? — слегка удивился я.
— Так… просто… Не нравится мне этот звук: м-м-мяу, м-м-мяу!
— Ну и правильно, — одобрил я друга. — Честно говоря, вы и играть-то толком не умеете.
— Знаю. — Холмс вздохнул, печально вытянул ноги к огню и поинтересовался: — Как ваш сынишка, Ватсон?
Я был поражен. Никогда, никогда Холмс не интересовался моими личными делами! И вдруг — такая заботливость! Он даже вспомнил про моего Джона…
— Все в порядке, — растроганный до глубины души, ответил я. — Очень, знаете ли, умненький мальчик.
— А как у него со здоровьем?
— Прекрасно!
— Умный и здоровый мальчик… — тихо произнес Холмс. — Жаль, жаль…
— Чего вам жаль, Холмс?
— Жаль, что такой милый ребенок будет надолго лишен материнской ласки. Видите ли, мой друг, Мэри Морстен вовсе не так невиновна в деле Агры, как мы полагали…
— Полно, Холмс! — перебил я его. — Я уже слышал эту байку!
— Да? — удивился Холмс. — Что-то с памятью моей стало.{124} — И, неожиданно выстрелив в потолок, рявкнул: — Хадсон, кокаина!
Черная мышь, устраивающаяся для ночевки на камине, подскочила от неожиданности и с любопытством уставилась на нас.
— Сэр, срок нашего пари уже давно истек, — раздался с лестницы возмущенный голос старушки.
— Память, память, — почесал затылок Холмс. — Ну истек, ну и что. Принесите кокаина, жалко что ли…
Я с тревогой понял, что после наших удивительных приключений Холмсом вновь овладевает хандра.
— Мистер Холмс, — возникнув в дверях с принадлежностями для инъекции, произнесла Хадсон. — Там, внизу, вас ожидают пожилой джентльмен с голубым песцом на веревочке, конопатый ирландец с одной ногой и китаец в форме пожарника. Вы их примете?
Холмс выпустил клуб дыма и, слегка оживившись, сказал:
— Просите, миссис Хадсон.
— Генерал-старший сержант Кубатай! — громко объявил начальник Департамента Защиты Реальности Ережеп.
— Я!
— Выйти из строя.
Кубатай сделал шаг в направлении начальника, хотя никакого строя не было. Фраза являлась ритуальной формулой. В кабинете они были вдвоем.
— За проявленную находчивость в спасении детей из прошлого, а особенно — за успешную диверсию в цирке вам присвоено очередное звание генерал-прапорщика.