Остров сбывшейся мечты
Шрифт:
– Довезу, – махнул рукой Илюшин. – Спасибо, Игорь Васильевич, и вам, Аслан Сардович. – Он кивнул головой Коцбе. – Приятно было с вами пообщаться.
– Надеюсь, не в последний раз, – учтиво ответил хозяин кабинета. – Хоть повод для знакомства и не самый приятный.
– Еще раз спасибо за то, что пошли мне навстречу, – повторил Макар с совершенно искренними интонациями.
– Если бы это помогло, – хмыкнул Коцба, косясь на застывшего Бабкина.
– Помогло, не сомневайтесь. Всего хорошего, прошу простить нас за беспокойство.
Два человека одновременно кивнули, и Макар, подхватив куртку со спинки стула, шагнул навстречу напарнику.
– До
– До свиданья, – кивнул он у дверей пухленькому и двум его помощникам.
– До свиданья, – повторил он, проходя мимо охраны на выходе, очень подозрительно изучающей и его, и Макара.
– Заело пластинку? – усмехнулся Илюшин. – Можешь для разнообразия использовать другие выражения. «До скорой встречи», например. Или – «искренне рад был повидаться». Или… Ага, вот и машина.
Они уселись в подъехавшее такси и спустя полчаса входили в квартиру Макара, где все было точно так же, как утром, за исключением фотографии Вики Стрежиной, лежавшей на столе. Только она напоминала все еще плохо соображавшему Сергею о поездке в пейнт-клуб.
Залпом выпив полграфина воды, Бабкин протопал из кухни в зал и свалился на диван. Илюшин, задумчиво изучавший рисунок в блокноте, взял карандаш и решительно заштриховал кустики с подписью «Артемида».
– В твоей безумной вылазке есть один большой плюс, – заявил он. – Мы узнали, что Перигорский со своим клубом не имеет никого отношения к похищению Стрежиной.
– Что значит – узнали? – встрепенулся Сергей. – Макар, что произошло?! Как ты попал в клуб?
– Начнем по порядку. Узнали – значит, получили достоверное представление о чем-либо. Что произошло – почти ничего, не считая того, что я побеседовал с Коцбой и Перигорским, рассказал им честно и без утайки о наших сложностях и получил адекватный ответ. Как я попал в клуб – ножками-ножками, мимо охраны. Еще вопросы? Я готов ответить на них исчерпывающе, поскольку мое первоначальное намерение хорошо прочистить тебе остатки мозгов, мой импульсивный друг, сменилось чувством удовлетворения от результативной работы.
– Ты рассказал им правду? – не поверил Бабкин, с трудом поворачивая шею, которая, казалось, сейчас начнет скрипеть. «Черт, что они мне вкололи?!» – С ума сошел?! Они убьют девчонку сегодня же, если уже не убили.
– Сильнодействующее средство, – вполголоса заметил Илюшин самому себе. – И физическую активность парализует, и умственную. Впрочем, для второго большой дозы не понадобилось бы. «Хватит и половины дозы», – голосом рекламного персонажа объявил он.
– Да ты прекратишь издеваться?! – не выдержал Бабкин и чуть не охнул от боли в шее. – Макар, скажи, что ты пошутил! Ты не мог ему выдать все, как на духу!
Илюшин укоризненно покачал головой:
– В конце концов, твоя поездка обернулась нам во благо, и это единственная причина, почему я готов делиться с тобой своими очень, очень умными мыслями. Основная умная мысль какая?
– Какая? – автоматически повторил Сергей, морщась от боли в висках.
– «Честность – лучшая политика». Как только я понял, что ты каким-то образом забрался в клуб…
– А как ты понял? – перебил его Сергей.
– Во-первых, ты пропал на три часа и выключил телефон. Вряд ли ты стал бы метаться вокруг ограды, нарезая круги, – такое даже для тебя чересчур. Значит, ты все-таки проник внутрь. Во-вторых, я всегда полагал, что к народным мудростям стоит прислушиваться. Прислушался – и оказался прав.
– Каким народным мудростям?
– «Дуракам везет», – с удовольствием огласил Макар. – Правильная мудрость, работающая. Тебе должно было повезти – и повезло. Что ты застыл?
Бабкин задумчиво смотрел в потолок, вспоминая, как его угораздило связаться с Илюшиным и каким местом он в то время думал. Не вспомнив ничего конкретного, он прикрыл глаза и медленно выдохнул.
– Давай вернемся к вопросу о честности, – попросил он. – Как только ты понял, что я – на территории клуба…
– Нет, я понял другое: что ты был на территории клуба, а затем тебя, естественно, схватили. Я мог допустить, что внешний периметр охраняют недоумки, но внутренняя охрана должна быть профессиональнее. Так и оказалось. Заметь, тебя даже не избили, – в голосе Макара прозвучало легкое сожаление. – Чисто взяли, грамотно. Так вот, затем я просчитал два варианта: первый предполагал, что Аслан Коцба и есть наш экспериментатор (или один из них), а «Артемида» – своего рода полигон для испытаний. В таком случае директор клуба не мог не быть в курсе происходящего, а скорее всего – принимал бы в эксперименте активное участие. В зависимости от того, что удалось тебе узнать, тебя бы либо немедленно убрали, как Липатова, либо задержали и постарались выкачать все, что ты знал.
– А второй вариант?
– Второй вариант заключался в том, что все наши предположения ошибочны, и клуб не имеет отношения к Стрежиной. Тогда тебя бы не убили сразу, а оставили до прихода в сознание, чтобы выяснить, кто ты есть таков, добрый молодец, и зачем полез в «Артемиду».
– И что из этого следует?
– То, что нужно встретиться с человеком, принимающим решения, – удивленно ответил Илюшин. – То есть с одним из руководителей клуба.
– Зачем? – по-прежнему не понимал Сергей.
– Чтобы выяснить, имеет ли он отношение к исчезновению Стрежиной.
Бабкин перекатился на живот и поднял на напарника округлившиеся глаза.
– Прости за нескромный вопрос: а как ты собирался это выяснить? У тебя завалялся дефицитный детектор лжи, дающий стопроцентную гарантию?
– Зачем же? – невозмутимо отозвался Илюшин. – Есть не менее действенные способы. Я слегка вывел директора клуба из себя, дезориентировал и затем рассказал о нашем деле, отслеживая его реакцию. Собственно, по реакции я и убедился, что Перигорский ни при чем. А допустить, что в клубе происходят вещи, о которых Игорь Васильевич не в курсе, я не мог, ибо он, как я успел узнать до поездки в клуб, держит в руках все управление «Артемидой», одновременно являясь ее учредителем. Так вот, я честно изложил ему причины, которые привели меня к нему в гости. Рассказал о пропавшей девушке, о наших подозрениях по поводу одного из его клиентов, а также о том, что ты решил самостоятельно проверить причастность Коцбы к исчезновению Стрежиной. В ходе рассказа я практически убедился, что Перигорский впервые слышит фамилию Стрежиной, и в качестве пробного камня попросил разрешить мне поговорить с Коцбой.
Бабкин моргнул.
– И он разрешил? – спросил Сергей, устав удивляться.
– Разумеется. Все дело в честности, говорю тебе. Стоило уважаемому Игорю Васильевичу убедиться, что мы с тобой не журналисты, а наши поиски совершенно не опасны для его заведения, как он открыл мне все тайны своего клуба и предложил пообщаться с любым из клиентов.
Сергей перевернулся на спину и постарался трезво обдумать рассказ Макара. По прошествии пяти минут он пришел к одному, совершенно определенному выводу, который не замедлил озвучить.