Остров Сердце
Шрифт:
Коровин пожевал губу.
– Я всем интересуюсь. И политикой тоже. С вашей статьей про памятники я, к примеру, совсем не согласен. – Он снова обтер лысину. – Я бы все их посносил, будь моя воля! Все до единого! Не должно быть никаких памятников людям… Ни живым, ни мертвым…
– Это почему же? – удивился Беркас, который уже совсем собрался распрощаться с начитанным участковым.
– Давайте присядем. – Милиционер показал на удобное бревнышко. – Что ж мы на ногах-то, будто спешим. Вам тут куда спешить-то? Некуда, не Москва! – уверенно заявил он. – На острове какая спешка – за час обойдешь. Не
– Слушайте, Тимофей… как вас по батюшке?
– Петрович я по батюшке. Тимофей Петрович Коровин. Матвея Коровина внук. Слыхали?
– Ну, конечно! – тут Каленин не соврал, поскольку не раз слышал от деда матерные слова в адрес секретаря партячейки Матвея Коровина.
– Мы ж с вами ровесники, Беркас Сергеич! Я только чуть-чуть постарше буду. Я, значит, июньский, а вы ноябрьский… Я еще почему запомнил – у вас день рождения в один день с Бахтиным. Интересно, правда? Поэтому давайте просто Тимофеем, так удобнее…
– Тимофей, я не прочь поговорить с вами. Но, может, в другой раз? Договоримся, встретимся. Я в отпуске, дней десять пробуду. А у вас-то дела, наверное…
– Конечно, дела. Разве стал бы я такого человека по пустякам разговорами развлекать? Важное дело у меня, служебное… Дойдем и до него. Но сначала хочу про памятники закончить. Да вы садитесь…
Беркас нехотя присел.
– Нельзя, говорю, памятники людям ставить, – продолжил странный милиционер. – Даже будь ты самый развеликий – все равно нельзя!
– Почему же? – уточнил Каленин, делая вид, что ему интересно.
– Потому – гордыня это! Возвышение конкретного человека над другими людьми. К примеру, возьмем деда моего, Матвей Семеныча. Ему, вон, хотели тут памятник ставить, как первому большевику и победителю кулачества! Уже эскиз сделали… А тут как раз на тебе – перестройка. И деда без всяких, можно сказать, задержек из героев прямиком в отрицательный исторический персонаж превратили. Был самый лучший гражданин деревни, портретом его всех пионеров крестили, а стал лютый враг прогресса и это… как его?… слово такое обидное… ксенофоб! Во! Вроде, инородцев не любил и демократию нарушал! А успели бы памятник поставить, тогда что? Пришлось бы прилюдно сносить да в овраг за кладбище, чтоб глаза не мозолил! Хорошо ли так-то?!
– А с чем вы в моей статье не согласны? Я тоже считаю, что сносить памятники по политическим мотивам – дрянное дело!
– Не согласный я вот с чем, – веско ответил Тимофей Коровин. – Сносить – полбеды. Нельзя их ставить! Отгрохают, к примеру, монумент человеку и не знают, что он, может, в юности мальчонку в Волге утопил…
– Это вы про деда своего? – потрясенно уточнил Каленин.
– Говорю же, к примеру! Потому как человек – он разный. Он, может, в одном герой и пример для подражания, а в другом мерзавец, каких свет не видывал! А памятник стоит! Вот и выходит, что увековечен в этом памятнике страшный порок. А может, и того хуже – преступление!
– Так вы еще и психолог? – не скрывая злой иронии, уточнил Каленин.
Коровин вдруг заметно распрямился, стал более официальным и смотрел на Каленина пристально и строго.
– Служба такая, господин Каленин! Дотошность предполагает… Знание разных фактов и фактиков! И даже понимание всяческих тайных изгибов человеческой души. Вот скажите, вы зачем приехали к нам на остров?
– Родню повидать. Вы же, Тимофей, только что сами мне пеняли, что редко бываю.
– Нет, господин хороший! – безапелляционно заявил милиционер. – Вы приехали себя показать. Смотрите, мол, какой я успешный да ладный. Все, мол, у меня в шоколаде. Костюм невиданного покроя – такие только артисты заморские носят. И часы швейцарские.
– Да не швейцарские они! – обиделся Каленин.
– А вы достатка не стесняйтесь! Пусть бы и швейцарские. Только в нос ими тыкать не надо! – жестко добавил он. – И книги ваши дурацкие, статейки да наука – то же самое, только в профиль!
– Книги тут при чем? – опешил Каленин.
– А при том! Вы своими научными почеркушками только себя одного и тешите! Самолюбие свое возбуждаете! С умным видом рассуждаете про карнавализацию и полифонизм в творчестве Бахтина! А кто все это читать станет? Этот ваш интеллектуальный бред? Ну, я – понятно! У меня к вам свой интерес! А другим-то? Кому он интересен, ваш Лесков?! Тоже, кстати, дрянного склада был мужик. Мракобес и ретроград! Тьфу!!!
Коровин смачно плюнул себе под ноги. Он основательно вспотел, но был настолько увлечен своими рассуждениями, что не замечал, как пот градом катит из-под фуражки. При этом он то и дело дергал головой, как лошадь, сбрасывая капельки себе на пыльные брюки.
– Это вы, Беркас Сергеевич, таким способом себя над другими ставите! Я, мол, умнее! Я, видите ли, с Бахтиным на одной ноге!… А на поверку, такой ли уж вы золотой и серебряный? Если копнуть? Если подойти к вам с точки зрения морали? Или даже Уголовного кодекса?
– Что вы несете?! – сорвался на крик Каленин.
– А это я как раз к делу перехожу, господин Каленин. К служебному! – Коровин сделал официальное лицо: – Заявление от граждан имеется, жителей острова то есть. Устное пока!
– Какое заявление?
– Весьма серьезное. О ваших развратных действиях в отношении гражданки Шебекиной "Ве" "Эс". Веры Сергеевны, значит… Есть мнение у людей, что вы ее принуждали к сожительству…
– Что-о-о??? – подпрыгнул Каленин.
– Более того, есть предположение, что вы с указанной гражданкой знакомы давно. И если в результате следственных действий это подтвердится, а именно будет установлено ваше давнее знакомство с гражданкой Шебекиной, так сказать, до ее полного совершеннолетия, то я не исключаю, что вам будет инкриминировано совращение несовершеннолетней. Если докажем… это, господин Каленин, надежных годов пять строгого. А если выяснится, что по принуждению…
Коровин победоносно хлопнул себя по пыльным коленкам.
– Так что попрошу вас остров не покидать до выяснения всех обстоятельств дела. Мы вам очную ставку устроим – и с Верой Сергеевной, и с отцом ее Шебекиным "Эс" "Ю", Сергеем Юрьевичем то есть, чтобы он рассказал органам, известно ли ему об отношениях своей дочери с вами и о том, как давно эти отношения имеют место…
Каленин вскочил и потрясенно уставился на Коровина:
– Вы что, серьезно? Или это дурацкий розыгрыш, с Веркой заодно? Вы же умный человек, про Бахтина знаете, поймите – девчонка все придумала! Да я эту артистку сегодня первый раз в жизни видел!