Остров заклятых друзей

Сербин Лариса

Тина считала, что им с Эдгаром повезло друг с другом. Это был мужчина пятидесяти лет, прилично разбогатевший, когда ему еще не было тридцати. В двадцать пять лет после гибели родителей он как единственный наследник получил неплохую сумму денег, которую по совету своего лучшего друга вложил в бизнес – шиномонтаж. Вложение оказалось настолько успешным, что уже через год он приумножил свой капитал в десять раз. Он купил большой дом, машину, а потом встретил Палому – очаровательную девушку младше него на пять лет, глупую, но настолько хорошенькую, что он

был готов ради нее на все. Они быстро съехались, а вскоре и поженились. Тогда он и нанял Тину. Она никогда не лезла в жизнь своего хозяина и давно усвоила урок, что свое мнение нужно всегда держать при себе, даже если оно правильное.

– Аферисты! – заорал Эдгар, швыряя телефон на большую роскошную кровать, накрытую золотым покрывалом, которое утром старательно разглаживала Тина, чтобы не было ни единого бугорка, как в самых дорогих отелях.

Эдгар подошел к окну спальни, которое выходило на передний двор и гараж. Он увидел, как Палома выходила из только что припаркованного черного автомобиля. Она быстро направилась к дому, подпрыгивая и размахивая большими бумажными пакетами из магазинов одежды, оставляя на свежевыпавшем снеге неглубокие следы. На ней была ярко-розовая курточка, туго затянутая ремнем. Женщина всегда старалась подчеркнуть свою фигуру, даже если это выглядело нелепо, как сейчас.

Из спальни Эдгар услышал, как Палома хлопнула входной дверью и закричала: “Ти-и-ина”. Горничная послушно вышла из постирочной, по пути занесла одну рубашку мужчине и уже успела выслушать, что он хотел другую. Тина была уверена, что он сам не знал, какую рубашку он хотел, поэтому в который раз порадовалась своей предусмотрительности, что взялась гладить сразу три. Она спустилась по лестнице в прихожую, громко шаркая тапочками.

– Тина, где тебя носит? – заворчала Палома, протягивая ей свои пакеты с покупками. – Они такие тяжелые.

Тина, как всегда, промолчала. Она послушно взяла пакеты и понесла их в спальню.

– Опять ты за свое, – послышался голос Эдгара из комнаты. – У тебя же и так куча барахла.

– Я тебя не слышу, – соврала Палома и пошла в их спальню.

– Я сказал, что у тебя и так много вещей, – повторил мужчина, когда Палома вошла в комнату.

Женщина нырнула в один из пакетов и достала из него аккуратно свернутый теплый свитер с рождественским рисунком.

– Смотри какой, – с наслаждением протянула она, разворачивая свитер. – Кашемир! Идеально на Рождество.

– Ты забыла? Рождество мы отмечаем на Мальдивах, там никто не носит свитеры.

– Глупые люди… Не переживай, я и плавки тебе купила, – сказала она и достала из другого пакета ярко-желтые плавки.

– Видимо, ты очень хочешь сделать из меня посмешище, дорогая.

– Почему? – удивленно спросила Палома. – На, примерь.

– Потому что я не буду ходить там в этих труселях.

Эдгар послушно взял плавки и начал их надевать прямо поверх трусов. В этот же момент в спальню вошла Тина с вешалками, на которых висели две идеально выглаженные рубашки.

– Я оставлю ваши рубашки, – сказала она, вешая их на ручку шкафа.

– А ну-ка, Тина, – обратилась к ней Палома, – согласись, ему идут эти плавки.

Женщина без капли смятения внимательно посмотрела на Эдгара, который стоял перед ней в одних плавках, едва прикрывающих наготу.

– Думаю, они чересчур откровенные. Мистер Меримор явно не хочет, чтобы кто-нибудь на пляже увидел лишнее.

– Да что ты вообще смыслишь в этом, Тина, – отмахнулась женщина. – Иди поставь чайник и повесь рубашки в гардеробную, Эдгару они не понадобятся.

Тина послушно взяла три вешалки с рубашками, которые пару минут назад старательно гладила в постирочной, и направилась в гардеробную, которая находилась в соседней комнате. Она делала все с таким спокойствием, которому любой мог позавидовать. У нее даже не проскочила мысль о том, что с ней общаются как-то не так. Ей было все равно, чем заниматься, она не вслушивалась в слова хозяев. Она в любой момент могла сказать им, что больше не хочет это терпеть и увольняется, но она этого не делала – просто потому, что ее все устраивало.

Тем временем в спальне Эдгар надел брюки и новый свитер, забыв снять с него бирку, и уложил гелем волосы, из-за чего его руки покрылись тонкой липкой пленкой.

– Я вернусь через пару часов, – сказал он, обращаясь к Паломе, которая распаковывала покупки и любовалась каждой вещью. – А ты пока собери вещи в поездку. И прошу, не бери с собой свитеры.

– Ты только посмотри, какой пеньюар, – сказала она, явно пропуская мимо ушей слова мужа.

Эдгар с недоумением посмотрел на кусок прозрачной черной ткани, по краям обшитой перьями. Он с трудом мог представить пышногрудую жену, одетую в это, но в ответ лишь улыбнулся и вышел из спальни.

Палома подошла к зеркалу, приложив к себе зеленое платье с тропическим узором, представляя, как она будет ходить в нем по пляжу на Мальдивах. Ее совершенно не интересовало, куда сейчас направлялся Эдгар. Она с трудом могла представить, чем он занимался и как зарабатывал деньги, которые она могла беззаботно тратить. Единственное, что было для нее важно, – это то, что Эдгар выполнял любую ее прихоть. Он крутился вокруг нее всегда. И, если вдруг оказывалось, что что-то было ему не под силу, она закатывала истерику. Палома считала, что она главная причина его успеха: именно она заставляет его работать больше. И даже его прекрасная спортивная форма тоже ее заслуга, как думала она.

Тина была прекрасным, если можно так выразиться, дополнением к Эдгару. Так как Палома познакомилась с ним, когда домоправительница уже работала на него, она с трудом могла представить, что когда-то ее может не стать. Именно поэтому она относилась к ней как к члену семьи. Она дарила ей подарки на все праздники, и даже сейчас среди всех покупок был небольшой пакетик с брошкой за пятьсот фунтов, которая предназначалась Тине. Палома любила Тину в первую очередь за то, что она, как и Эдгар, выполняла любую ее прихоть.