Остров заклятых друзей
Шрифт:
Катя закрыла глаза и поблагодарила Вселенную за все, что с ней происходит. В этот момент в спальню вошел Цзинь. Закончив говорить про себя слова благодарности, она продолжила стоять лицом к окну. Ей не нравилось, что Цзинь ходил за ней как домашний кот, который ходит по пятам за своим хозяином. Катю раздражало, что она чувствовала его присутствие в этой комнате и даже могла слышать его тихое дыхание, больше похожее на посвистывание ветра в приоткрытых окнах.
– Пора спать, – тихо и холодно сказала она, отворачиваясь от окна.
Цзинь послушно залез под одеяло вместе с Катей, проваливаясь в мягкие шелковые простыни бутылочного цвета и скользя по ним. Он выключил свет и прильнул к девушке.
– У тебя холодные руки, –
– Даже не пожелаешь мне спокойной ночи?
– Спокойной ночи, дорогой, – сухо сказала Катя, словно общалась с незнакомцем.
– Спокойной ночи, Катя, – так же сухо, даже с какой-то легкой обидой ответил Цзинь.
Почти сразу он услышал тихое похрапывание жены. Он завидовал тому, как быстро она засыпала. Ему же приходилось долго ворочаться: он много думал перед сном. Около четырех месяцев его волновали отношения с Катей. Он не понимал, почему она так изменилась. Катя списывала все на усталость, на постоянную возню с детьми, на нехватку времени на себя, несмотря на помощь милой няни, которая появилась у них не так давно, на то, что она хотела снова начать ходить на кастинги, и на то, что на фоне всех этих событий у нее началась депрессия. Цзинь ее не понимал, но старался изо всех сил, чтобы как-то ей помочь. Но с каждым днем она все больше отдалялась, словно уже не испытывала никаких чувств к нему. Он больше не слышал искренности в ее “я люблю тебя” или “спокойной ночи, дорогой”. Никогда раньше она не называла его “дорогой”, и от этого это слово казалось похожим на грубость.
Цзинь очень рассчитывал на эту поездку. Он верил, что Мальдивы взбодрят ее. Он любил Катю, и чем больше она отдалялась, тем больше он боялся потерять ее. Но больше всего он боялся, что она перестала любить его. Он был уверен: единственное, что нельзя заставить человека делать, – это любить. Но также он осознавал, что, даже если Катя его разлюбит, он все равно ее не отпустит. Эта девушка должна навсегда остаться с ним. Вот как он ее любит!
Луиса и Пако
– Почему ты еще на кровати? – заорала Луиса при входе в квартиру, увидев Пако, играющего в приставку.
– Да я уже почти готов, – спокойно ответил Пако.
– Я же сказала, чтобы ты стоял на выходе к двум часам! Я приехала позже, а у тебя даже чемодан не собран!
Пако был рассержен. Он почувствовал, как его лицо начинает заливаться яркой краской. Чтобы не вспылить и не превратить ссору в очередной скандал, он глубоко вдохнул воздух, который был пропитан запахом масляных красок и масла. У окна стоял холст, на котором виднелся набросок очередной картины. Луиса видела его еще месяц назад, и за это время на холсте не появилось ни одного нового штриха. Она подошла к подоконнику, который был засыпан пеплом и заляпан жирной краской. Сложно было назвать Пако аккуратным, поэтому у них было правило: рисовать он может только в небольшой комнате, самой ближней к выходу. Квартира находилась недалеко от центра Барселоны; она досталась Луисе от бабушки как единственной внучке. Но после того как они съехались с Пако, могло показаться, что в квартире жил только Пако: его вещи были раскиданы повсюду. Луиса же складывала свои вещи аккуратно в шкаф и ненавидела беспорядок.
Пако взял вещи, лежащие на старом потертом диване, и кинул их в открытый чемодан.
– У тебя есть пятнадцать минут на все, – строго сказала Луиса.
– Но я еще не был в душе!
– Пятнадцать минуть! – заорала женщина и достала пачку сигарет из кармана серых широких брюк, скроенных в стиле восьмидесятых.
– Прекрати на меня орать! – прокричал Пако.
Луиса положила пачку сигарет обратно в карман, так и не закурив.
– Хорошо, – сказала рассерженная Луиса. – У тебя осталось десять минут, потом я уезжаю одна.
Она прошла в спальню, чтобы взять чемодан, который она собрала еще вчера вечером. В спальне окна выходили на юг, поэтому
– Вызываю такси, – все так же сердито пробормотала Луиса.
– Я уже готов, не переживай.
Они вышли из квартиры. По пустому коридору эхом пронесся шум колесиков. Пако толкнул дверцу лифта, и они вошли в тесную кабину, которая медленно спустила их с пятого этажа. Стоя очень близко к парню, Луиса почувствовала запах травы.
– Ты опять курил? – спросила она.
– Прошу тебя, мы едем в отпуск. Может быть, перестанешь себя вести как моя мамочка?
– Обязательно, как только ты перестанешь себя вести как маленький ребенок.
У них были разные характеры, разные привычки, а со стороны вообще могло показаться, что эти двое – мать с сыном. Луисе было сорок три года. Это была взрослая женщина, работающая в крупной фирме, организующей праздники, среди клиентов которой были певцы, актеры, бизнесмены. Она не понимала, почему уже три года ее так тянет к молодому Пако, который кроме пятисот евро, вырученных за свою картину, больше в жизни не заработал.
Пако, напротив, отлично понимал, что его держит рядом с испанкой, поседевшей в сорок три. Ему нравилось, что Луиса его обеспечивала. Его вовсе не смущало, что в их отношениях он играл роль содержанки, которая расплачивалась за это интимом. В конце концов, секс с Луисой ему нравился, они были идеальными партнерами, им нравились одинаковые вещи, и это было, наверное, единственное, в чем у них не было разногласий.
Пако нравилось, что он мог все свое время посвятить творчеству, то есть написанию картин. Он верил, что наступит день, когда он прославится на весь мир, когда на его выставки будут выстраиваться очереди и он будет зарабатывать больше, чем Луиса. И тогда Пако, возможно, ее бросит, а сейчас ему было выгодно быть с ней. Этот момент был светом в темном коридоре будущего. Пако представлял, как толпы людей медленно прогуливаются перед его полотнами. Он видел себя на обложках искусствоведческих журналов, в телепрограммах, он мечтал, что его творчество станет объектом восхищения. Он представлял, как его работы уходят с аукционов за огромные суммы, как галеристы и художественные критики аплодируют ему. И в этом воображаемом мире он больше не нуждался в поддержке Луисы, ибо его талант наконец-то освободил его.
Пако осознавал, что зависимость от Луисы была временным этапом на пути к великому успеху. Пако жил в мире иллюзий, где успех приходит автоматически, без усилий. Он умел мечтать, но вопрос о том, как мечты превратить в реальность, так и оставался без ответа. Последнее время Пако все чаще думал о том, что, возможно, пора перестать размышлять о своих грандиозных планах и просто забить на все. Вместо того чтобы ковыряться в искусстве, он хотел просто валять дурака, отдыхать и получать удовольствие, пока Луиса трудится на работе.
Идея оставить в прошлом свои желания стала для него заманчивой. Его привлекала возможность просто перестать напрягаться и уделить внимание более обыденным вещам и забыть о стремлении к грандиозным целям. Несмотря на то что Луиса раздражала Пако своей строгостью во всем, он был благодарен ей за то, что та держала его в узде, не позволяя снюхаться в клубе на техновечеринке. Луиса была эстетом. Она только однажды побывала в таком месте в начале их отношений после долгих уговоров Пако. Пробыла она там не больше пятнадцати минут, пока не увидела молодого парнишку, которого трясло от передоза. Пако все же иногда выбирался на такие вечеринки, когда они ругались или когда Луиса уезжала в командировки. У Пако было много друзей, которых Луиса недолюбливала, как и они ее. Они были из разных миров.