Острова и капитаны
Шрифт:
… И Гаю стало казаться, что он попал на свой придуманный остров — туда, где много негромких праздников и где в каждом закоулке прячутся начала таинственных историй.
Особенно понравился Гаю узкий переулок, наклонно бегущий с улицы Гусева на улицу Киянченко. Даже не переулок, а метровой ширины проход между высоченным, сложенным из серого камня забором и такой же бугристой стеной дома. В стене на высоте второго этажа виднелось единственное окошко. Посреди прохода тянулся каменистый желоб водостока.
«И правда, будто в крепости на острове», — подумал Гай…
Настоящей крепости здесь не было, но небольшая старинная башня все-таки нашлась — на углу Шестой Бастионной и Катерной. Приземистая, из нетесаных камней, с узкими бойницами.
— Это что? — удивился и обрадовался Гай.
— Здесь был Шестой бастион. В Первую оборону… А дальше, где лестница к рынку, сохранилась стена Седьмого бастиона… А вон там была батарея Шемякина, только от нее ничего не осталось…
— Ты все здесь знаешь, — с завистью сказал Гай.
— У меня же мама экскурсоводом работает, в туристическом бюро. Я сколько раз с ней на экскурсиях была, многое прямо наизусть выучила… Но я не только потому, что мама. Самой интересно. — И она взглянула, словно спросила: «А тебе?»
«Еще бы!» — посмотрел на нее Гай.
— А если хочешь, я маму попрошу, она тебя хоть в какую экскурсию возьмет, по всему Крыму.
— Хорошо бы, — вздохнул Гай. — Только мне нельзя уезжать. Каждый день может случиться, что на съемки позовут.
— Ну, тогда… если хочешь, я сама покажу, что знаю. Здесь, в городе…
— В городе — это самое главное, — сказал Гай.
… Бродили они до заката.
ВЕЧЕРНЯЯ ВСТРЕЧА
Дома Катерина Степановна покормила Гая ужином и поворчала, что «братец твой — старший, но непутевый — ходит где-то голодный».
В девять часов Толик не пришел.
Гай понимал, что «дело житейское» и причин для беспокойства нет. Но затосковал. И еще через двадцать минут со смесью тревоги и привычной злости на Толика пошел его встречать.
Переулком Гай вышел на Шестую Бастионную. Фонарей на улице не было, окошки светились неярко. За шторками мерцали телевизоры. Чужой уют еще сильнее растравлял одиночество и тревогу Гая. Неумолчно и с какой-то скрытой угрозой сверлили сумрак трели цикад.
Никого не встретив, Гай дотопал до Крепостного переулка, что у бастионной стены. Встал на верхней площадке лестницы.
Он видел с высоты холма город и рейд. На улицах и кораблях переливалась электрическая россыпь. Мигали огоньки на сигнальных буях, вспыхивал на чьем-то мостике прожектор. Змеились отражения. Алой звездочкой горел выше других огней первый маяк Инкерманского створа.
Шептались пирамидальные
Прошло минут десять. Несколько прохожих поднялись по лестнице, не обратив внимания на мальчишку, съежившегося на бетонном парапете под неяркой лампочкой.
Потом что-то беспокойно и радостно толкнулось в Гае. Словно сработал чуткий локатор. Гай еще вроде бы никого не видел и не слышал, но соскочил с парапета, всмотрелся в темную глубину, куда убегала лестница.
На нижней площадке возникли две фигуры. Мужчина и женщина. Они торопливо шагали вверх и о чем-то весело и сбивчиво говорили. Мужчина был, несомненно, Толик.
Гай сжал губы и опять уселся на бетонном уступе.
— О! — сказал Толик. — Это ты? Ты тут… чего?
— Любуюсь ночным городом, — официально ответствовал Гай, надавив на слово «ночным».
— Меня, что ли, ждешь?
— А кого?! — взвинтился Гай. — Может, адмирала Крузенштерна?! — И подумал: «Не зареветь бы…»
— Я же говорил: попадет мне, — сказал Толик спутнице.
Она коротко и как-то бархатисто рассмеялась. Гай покосился. Девушка была рослая, плотная, с тяжелой черной косой. При свете лампочки Гаю показалось, что у нее очень красный большой рот и похожие на сливы глаза.
— Гай, познакомься, — сказал Толик. — Это Алина. Для полноты информации — Алина Михаевна.
— Очень приятно, — с предельной ядовитостью отозвался Гай. Он смотрел на Инкерманский маяк.
— Гай, будь к ней снисходителен — это как-никак твоя будущая тетя.
Гай резко обернулся.
— Алина — моя невеста, — церемонно сказал Толик. — И, без сомнения, станет моей женой.
Гай, не вставая с парапета, поклонился:
— Очень рад.
Эти два слова можно было перевести длинной фразой, смысл которой сводился к тому, что тетушка нужна Гаю, как дельфину брюки, и что забывать из-за будущей родственницы — даже невесты — других родственников (не будущих, а настоящих) — потрясающее свинство, и что Толик поступает так не первый раз и поэтому Гай забывать свои обиды легко и скоро не собирается.
— Толик, — глубоким грудным голосом произнесла Алина. — Мальчик думает, что ты задержался из-за меня.
— Придется перейти на язык документов, — со вздохом произнес Толик и протянул Гаю бумажку. Это были два билета в кино.
— Ну и что? — сумрачно спросил Гай.
— Доказательство. Видишь, контроль не оторван? Мы собирались чинно-благородно в кинотеатр «Приморский» на семь часов. В девять я был бы дома перед вашими строгими очами. Но экстремальные обстоятельства помешали и тому и другому. То есть кино и своевременному возвращению…