Шрифт:
Часть первая
Глава 1
Есть люди, которые всем довольны в жизни, даже в мелочах, а есть такие, которые готовы взорвать этот устаревший несправедливый мир и возродить его заново, но уже совсем другим. И самое удивительное, что такой противоположной точки зрения придерживаются люди из одной семьи: непримиримые сестра и брат. Почему так? В последнее время Джонни всё чаще задумывался над этим вопросом. Но ответа пока не находил, в том числе
«…Не сводя глаз со своей юной возлюбленной, отважный рыцарь прижимал руку к окровавленной груди, и вдруг с его хладеющих губ вырвалась сакраментальная фраза:
– И даже за мгновение до смерти безумно хочется любить!»
Под впечатлением от трагического финала известного романа задумчивый Джонни бережно закрыл книгу, и его взволнованный взгляд устремился к чистым небесам, где жаждал наглядно увидеть продолжение. Однако его серьезные раздумья нарушил навязчивый голос мамы:
– Обедать! Дети, к столу.
Сын с легкостью проигнорировал этот будничный и лишенный возвышенных чувств призыв, но в притаившуюся библиотеку как роскошная бабочка влетела нарядная сестра:
– Сколько можно тебя звать? Вечно тебя приходится ждать.
От такого наглого вмешательства в светлые мысли благородного рыцаря, каким он себя считал, Джонни обуяла ярость. Он бросил в сторону сестры презрительный взгляд голубых глаз и выразил своё негодование:
– И после всего, что мне только что пришлось пережить, вы еще предлагаете пичкать себя бифштексом с кровью? Да как вы смеете? Оставьте меня в покое.
– Целыми днями читаешь, читаешь… А толку? И что из тебя получится?
О, боже! Он обхватил голову руками, словно хотел скрыть от навязчивой сестры вьющиеся русые волосы.
– Никогда не загадывай свое будущее, даже если ты загадочный человек.
– Как бы я хотела…
Но раздраженный брат в очередной раз упредил:
– Увлекаясь сладкими мечтами, рискуешь приобрести сахарный диабет. Посмотри на маму – как она мучается! Так что, лучше не теряй голову – всадник без головы из тебя всё равно не получится, к тому же рискуешь окончательно разочароваться в жизни.
Она не собиралась его слушать и выпорхнула из библиотеки, а он задумался: хоть Кэтти и выше его на полголовы, но ума в ней явно недостает: придется воспитывать.
Со своими иными взглядами на жизнь и открытой звонкой душой он не вписывался, не находил себе достойного места среди домашних, к своему сожалению, не замечал не только ответного доброжелательного отклика, но и ожидаемых благостных отзвуков ни в семье, ни в школе, ни во всем отстраненном мире. А ведь хотел, хотя бы по праздникам. И чем больше озабоченный Джонни самостоятельно познавал черствый и бездушный мир, тем больше поражался, а вскоре этому даже не удивлялся. Как же трудно быть непонятым самыми близкими: это всё равно, что быть преданным.
Конфликт уже давно назревал, хотя семья Крегов с виду выглядела дружной и благочинной, где вроде бы царили мир, взаимопонимание и полное согласие. Но за этим внешне образцовым фасадом благополучия таилось и тщательно скрывалось нараставшее напряжение. Угольки постоянных трений и разногласий уже не только вовсю тлели, а разгорались и готовы были вот-вот полыхнуть, однако никто не хотел этого замечать. От ежедневного нагнетания и обострения обстановки внутрисемейное давление только повышалось, а тайные пружины сжимались, из-за расхождений во взглядах и жестком отстаивании своих принципиальных позиций все ждали неминуемой грозы, но воспринять ее хотели как безобидный весенний дождик.
Однако в последний месяц все жили обнадеживающими ожиданиями и волнующими предчувствиями, каждый из семейства Крегов с искренней затаенной надеждой ждал только своего, безусловно, личного – уж так они устроены и воспитаны, – веря в исполнение самых сокровенных чаяний и привлекательных со всех точек зрения планов. О датах никто толком не знал, но твердо верил в их интригующее приближение.
И этот долгожданный день семейного праздника настал, хотя и с небольшим опозданием. За ужином педантичный папа, как всегда, поинтересовался успехами детей в школе и самыми значимыми событиями в их личной жизни. К этим вопросам он подходил очень серьезно и обстоятельно, будто это касалось государственной важности. Джонни особо хвастаться было нечем – день как день, – поэтому он привел слова учительницы.
«– Вы знаете, дети, один из вас сильно «порадовал» меня. В своем сочинении этот «вундеркинд» написал следующее: "Робинзон Крузо поселился на острове Свободы и создал там свободное независимое государство…"»
Даже обычно серьезный за столом папа усмехнулся и как-то неопределенно качнул головой.
– Ну и дети пошли… Позор! Совершенно не читают литературу! И что же она ему поставила?
– Две двойки: ему и себе. И правильно сделала. За педагогическую принципиальность я ее уважаю.
Вмешалась неудержимая сестра.
– Знаю я, как ты уважаешь своих учителей. Пап, я сейчас открою вам такую тайну, о которой вы даже не догадываетесь.
На этот раз Джонни угрожающе нахмурился – она даже не заметила – и пробурчал:
«Вот сколько лет себя знаю – с самого рождения, но другие, оказывается, знают обо мне гораздо больше!»
Раскрасневшаяся сестра продолжила:
– Он умудрился взломать сайт колледжа и разместить там свои глупые мыслишки.
– И какие же? – заинтересовался отец, заранее предчувствуя что-то необычное и обязательно плохое.
– Там много всего. – Она достала шпаргалку. – Например, такие: «Не надо прививать ученикам желание учиться, достаточно приучить их думать о предстоящей нелегкой жизни», «Не вздумай думать и читать, а научись угадывать все тесты!», «Если есть учитель по труду, то должен быть и по уму. Но где их взять?», «Школьный глобус напоминает голову учителя по географии»…
Недовольный отец облизнул пересохшие от злости губы.
– Джонни, когда это кончится?
– А зачем? Некоторые уроки забудутся, но школьные проделки – никогда! Без дурных привычек ребенку в школе делать нечего.