Острова испытаний
Шрифт:
– Знания всегда пригодятся, – твердо ответил непреклонный сын и своей уверенностью в голосе прервал устроенный ему семейный допрос, включающий в себя обидные обвинения.
Вступилась заботливая мама:
– А ты свои вещи собрал?
– Так еще целых три дня впереди, – парировал сын, посчитав эту процедуру пустяковым делом. – А вы нашли свои?
Напоминавший прокурора Джонни прошелся своим неторопливым взглядом по лицам родных в поисках искреннего ответа. Все опустили головы и молчали. На этот
– Пожалуй, пора мне в дальнюю дорогу. Два рюкзака сухарей я уже насушил – на первое время хватит, чтобы не умереть с голода.
Тогда пришлось откликнуться папе – по старшинству.
– Лично у меня ничего не пропало. Так что извини, я погорячился, – без выражения выдавил он из себя.
– У меня тоже всё нашлось, – просияла мама, продемонстрировав на пухлых щеках свои ямочки.
– И у меня, – шепотом призналась Кэт, даже не приподнимая головы.
– Тогда где извинения? А впрочем, отработаешь добрыми делами и поступками. Я возьмусь за твое воспитание.
В суете и в заботах последние дни и ночи пролетели как один насыщенный день. Когда на семейном совете прикинули общий багаж, больше всех вещей оказалось у Джонни. Отец возмутился:
– Ну куда тебе столько?
– Пригодится.
– Скажи, зачем тебе спальный мешок?
– Если в каюте будет душно, буду спать на палубе. Должен же я закаляться морским воздухом.
– Ну хорошо, а резиновая лодка зачем?
Ответ за брата поспешила дать въедливая сестра:
– Как зачем: плавать на палубе! – звякнула она и захихикала.
Надувший губы Джонни швырнул в нее недобрый взгляд и одновременно послал тяжелую тираду мысленных угроз – она сразу заткнулась. Но родители ждали пояснений, пришлось удовлетворить их любопытство:
– А вдруг нас ждет кораблекрушение?
Бедная мама с испуга аж подпрыгнула на стуле.
– Сынок, ты на что намекаешь? Даже не думай об этом, а то вдруг и вправду…
– Мне сегодня сон приснился: не кончится добром наше путешествие.
Взглянув на мужа, бедная мама прижала ладони к горящему лицу и часто захлопала ресницами.
– Ты что, и вправду решил напророчить?
А папа, нахмурив густые брови, потребовал веских доказательств.
– Я не знаю, что ты задумал… Так вот, так и знай: ни отговорить, ни запугать нас не удастся. Вопрос уже решен: ты отправляешься с нами.
– Да ничего я не хочу. Я же о вас беспокоюсь. Вдруг на всех шлюпок не хватит и по закону подлости – именно для нас.
– И что тогда? Ты вызовешь ангелов?
– Я буду вашим ангелом-хранителем. Да, да… У нас своя лодка
– А параплан зачем? – не унимался назойливый папа.
– Хочу полетать над статуей Свободы.
– Где уж ты всё знаешь, а тут… такие элементарные пробелы! Нельзя над ней летать, – уверенным тоном заявил отец и взглянул на внешне невозмутимого сына, ожидая его реакции.
Эмоциональный Джонни не заставил себя долго ждать и выразил возмущение:
– Да что же это за свобода такая, над которой нельзя летать? И почему я не имею право взглянуть на нее сверху и внимательно рассмотреть оттуда? Почему я должен смотреть на нее снизу и держаться подальше? А вот я хочу, – он выдохнул скопившийся горячий воздух, – хочу быть выше свободы, быть над свободой.
Снова вмешалась сестра: ехидство с радостью слетело с ее вредного языка.
– Да мало ли кто чего хочет! В свободной стране далеко не всё свободно… продается и покупается.
– В этом ты ошибаешься: всё и вся! Читай газеты и журналы.
Увлеченная только своими мыслями, она его не слушала.
– Думаешь, ты один такой умный? А вдруг все захотят летать над свободой, да еще плевать на нее сверху. Люди же всякие бывают.
– Глядя на тебя, в этом я не сомневаюсь. Что касается меня, то я вовсе не собираюсь на нее плевать, а только полюбоваться и ощутить себя свободной птицей. В конечном счете она должна служить человеку, а не человек ей.
Отец хмуро усмехнулся, сосредоточенно покачивая головой.
– Да ты у нас, я гляжу, настоящий демократ! Или либеральный оппозиционер?
– Я простой человек, а поскольку еще юный, поэтому пока вне политики, экономики и всяких грязных избирательных технологий… Пап, признайся, а ты не хотел бы взять и взмыть к облакам?
– Упаси бог.
– Сочувствую. Всякая душа хочет летать, да не у каждой есть крылья.
Сестра саркастически хмыкнула:
– То ты у нас птица, то человек… Не поймешь тебя.
– И не пытайся, а то сдвиг произойдет. В одном уверяю тебя: не краса я.
– Это у тебя уже крыша поехала: одни тараканы на уме.
Несмотря на сахарный диабет, мама не могла удержать себя. Однако при упоминании ненавистных тараканов она поперхнулась и чуть не подавилась третьим по счету пирожным – последний кусок весьма некстати застрял в ее горле.
– Ч-что? Ч-что? – еле вымолвила она чужим хриплым голосом, продолжая давиться непережеванными остатками. А выплюнуть неприлично.
Однако дочь не успела удовлетворить ее любопытство, вмешался Джонни и пригрозил:
– Кэтти, еще одно слово, и родители узнают о тебе очень много нелицеприятного. Не думаю, что ты хочешь разочаровать их.