Острова
Шрифт:
Источник исчез из эфира, и рыжий сержант сказал, что «эта хреновина» ему уже не нравится.
– Я уже не знаю, смеяться мне или бояться. Что тут происходит?
– А ты прикинь, какова вероятность появления нескольких потерявшихся зондов? – предложил ему Хирш.
– Зонды пачками не летают, – сказал Шойбле. – Разведывательный зонд – существо индивидуальное, малозаметное. Прилетел, сфоткал, что нужно, и по орбите назад.
50
Еще через пятнадцать минут заговорил местный источник – радарная служба корабля, сотрудникам которой врать смысла не было:
– Внимание, артпалуба, наблюдаем четыре среднетоннажных судна. Время подлета семь минут. По курсу – три.
– Что значит «по курсу – три»? – спросил Джек.
– Это значит, что с тремя из них придется иметь дело нам, – пояснил рыжий сержант.
– Убивать их, что ли, будем, Роджер? – спросил кто-то из камрадов рыжего.
– Нет, просто херачить на куски! – зло ответил тот. – Жри свои леденцы, Роберт, и не доставай меня! Ты еще собаку собери из косточек, чтобы все смеялись!
– Спасибо, камрады. А кто такой «артпалуба», мы, что ли?
– Не думаю, – ответил Хирш. – Мы сейчас находимся здесь неофициально, поэтому о нас, кроме, возможно, Реймонда, никто не знает.
– А мы тогда какая палуба?
– Вы палуба зенитной поддержки! – вмешался сам лейтенант Реймонд откуда-то из отдельной кабинки.
– О, Патрик, спасибо! Ты с нами?
– Я в соседней с тобой ячейке.
– Отлично, я даже не заметил, как ты прошмыгнул.
– Я – ползком, – сказал Реймонд.
– Внимание, артпалуба, наблюдаем пятнадцать среднетоннажных судов. Время подлета четыре минуты. По курсу – семь… – отчитались радарщики, и возникший было смех сразу стих.
– Мы им, что, особо понравились? – спросил Шойбле.
– Внимание, артпалуба, видим тридцать два среднетоннажных судна! Время подлета четыре – две минуты. По курсу – девять.
Воцарилась тишина. Потом Реймонд откашлялся в эфире и сказал:
– Когда заработают экраны, подлетное время составит двадцать пять секунд.
На экранах замелькали цели, но это были свои.
– Не дергаться, это «сарматы» идут на перехват! – предупредил Реймонд.
Джек вздохнул, все же хорошо, что у них имелось хоть какое-то авиационное прикрытие. По его прикидкам – бортов тридцать, значит, они могли запросто разнести эти среднетоннажники в клочья, и тогда можно будет вернуться в кубрик, чтобы дрыхнуть до завтрака.
«Истребительная авиация – это хорошо», – подумал Джек, решив, что стрелять уже не придется.
– Внимание, артпалуба, наблюдаем активный выход вторичных целей! Среднетоннажники разгружают ребберы! Около полутора сотен, время подлета – ноль! По курсу – сорок-тире-пятьдесят!
– Эй, похоже, наши начали их херачить! – закричал рыжий сержант.
– Нет, это горят наши перехватчики… – оборвал его Реймонд.
– Внимание, «броня», работаем, – негромко произнес Хирш, и пушки башен взорвались шквальным огнем, в то время как ситуативные экраны засветились сотнями разноцветных целей. Дальние среднетоннажники обозначались ярко-синим, легкокрылые штурмовики – красным, а выпущенные ими ракеты и торпеды, желтым и ярко-оранжевым, чем светлее, тем опаснее была цель.
Слева от Джека, не останавливаясь, молотили двое грееводов, за них он не боялся, но его спину прикрывал малознакомый рыжий сержант и какие-то невнятные ребята. Но не это было самым трудным и не то, чтобы вовремя перехватить цель, главным было заставить себя перестать думать о том, сколько сотен килограммов взрывчатки тащила в боевой части та или иная цель.
Ракета – не меньше сотни, торпеда – все четыреста. Ну как тут не нервничать, наводя прицел? Это не по яблокам на спор стрелять.
51
Джек стрелял и стрелял, поначалу даже экономя снаряды. Ему казалось, что вот-вот лязгнут пустые затворы и останется надеяться только на револьвер, однако складские магазины были неисчерпаемы и по накатанным смазанным до блеска патронопроводам текли бесконечные реки боеприпасов.
Бронебойные – это для синеньких, далеко стоящих. Осколочно-фугасные – для оранжевых и желтых, чтобы рвало в куски, в пыль рвало! А еще зажигательные – снова синенькие! Забыли про нас? А мы о вас помним! Получите, гады!
Сколько длилось это безумие, полчаса или полдня, Джек определить не брался, но вдруг все вокруг стихло, цели исчезли, и он поначалу даже не понял – может, он проснулся и это был сон?
– Спасибо, друзья, я побегу вниз, там сейчас много проблем…
Это был голос Реймонда. А потом заговорил Хирш:
– Значит, так, парни, в тот дальний конец не ходим. Похоже, там пробоина.
– Пена прет прямо в коридор! – крикнул кто-то.
– Не ори, она сейчас застынет, и пробоина закроется, – сказал рыжий сержант, и только сейчас Джек вспомнил – кто он, где он и что тут только что произошло.
Где-то треснула перебитая конструкции – терпела сколько могла, а теперь треснула.
И еще сирена, Джек не сразу осознал, что этот раздражающий звук – рыдания аварийной сирены, которая извещала о пробоинах и потере уходящей за борт атмосферы.
Наверняка теперь повсюду носились аварийные команды в герметичных костюмах, заводили пластыри под всасывавшие воздух пробоины, закачивали в ослабевшие стены пену и размахивали руками, когда не хватало слов.
– Ну и чего нам теперь делать, Тедди?
Это был голос Шойбле. Рыжий и его друзья пока молчали.
– Ждем Патрика, может, он прояснит. И потом, не факт, что второго налета не последует.
– Ты думаешь? – вырвалось у Джека.
– Ну, а что у нас-то, по-другому было?
Джек кивнул. Действительно, у них случалось, что налеты авиации противника шли волнами, по три, четыре и даже пять заходов.
Странно, что он не слышал, как ракеты попадали в борт корабля.
– Странно, что я не слышал, как ракеты попадали в борт!