Острова
Шрифт:
Джек говорил, не задумываясь, и он был уверен, что точно попадает в ноты, и результат его безупречной игры отражался на лице Бертуччи.
Тот успокоился, на его щеки вернулся румянец, и он спросил:
– Я могу ссылаться на воина Ферлина и его учение?
– Разумеется, – кивнул Джек. – А также на Джека Стентона, мугла Большого эпизода, который воплощает в жизнь это великое учение.
– Усса-фа, – выдохнул Бертуччи, захлопнул дверцу и побежал к своему джипу. Скоро колонна снова тронулась в путь.
111
Спустя два часа они оказались в Гринзе, городе, который произвел на Джека приятное впечатление, поскольку очень напоминал ему Ном.
Все та же архитектурная анархия, при которой рядом с основательными каменными домами стояли наспех построеные хибары. То же и с дорогами – на одной улице приличный асфальт, а на соседней выщербленная мостовая.
А еще те же чайные для самых непритязательных, едальни – для клиентов побогаче и ресторации с пластиковыми игрушками на окнах – для самых обеспеченных посетителей.
И среди всего этого «великолепия» толпы прохожих, выглядевших так, будто они одевались в темноте.
Застиранные желтые пиджаки, пластмассовые бусы, белые шорты с черной штопкой и вышитые бисером юбки, а также старые кеды, стоптанные ботинки и мокасины местной работы.
Здесь ничего не выбрасывали.
– Я бы чего-нибудь покушал, а, полковник? – сказал Шойбле, глянув в зеркало заднего вида.
– Здесь все очень дорого, а у меня ни монеты, – ответил тот и отвернулся к окну.
– А как же мы тогда харчеваться будем, какая здесь, извините, валюта ходит?
– Алдонский текер…
– Текер? И каков его курс?
– На два текера можно жить месяц. Но это по ситуации десятилетней давности.
– А как же вы собираетесь армию оплачивать, если у вас в кармане нет ни монеты? – с усмешкой спросил Хирш.
– Хороший вопрос.
Полковник убрал в карман выпивку и зачем-то надел фуражку.
– Дело в том, лейтенант, что не так важен кошелек в конкретном кармане, как кредитная история, понимаете меня?
– Нет.
– Все зависит от ваших связей и от вашего финансового авторитета. Если местные банковские круги готовы оплачивать ваши расходы в надежде на скорую компенсацию с известными процентами, то вы богач. При наличии этих самых банковских кругов.
– А в харчевнях банковских кругов не бывает, – вздохнул Джек.
– Вот именно, – кивнул Веллингтон. – Вообще, коллега Стентон, мне кажется, вы продвинуты не только в борьбе с кайманами, но можете ударить и с совершенно неожиданного направления, я прав?
– Я мирный человек, сэр, – пожал плечами Джек.
– Из уст пилота-робота звучит весьма правдоподобно, – заметил Веллингтон и с деланой веселостью засмеялся.
– А вы, сэр, почти не пьете? Не заболели, часом? – подбросил пилюлю Хирш, и теперь уже засмеялся Шойбле. А когда успокоился, вернулся к прежней теме:
– Так мы пожрем сегодня или будем слушать ваши лекции, господин полковник?
– Приданные мне войска не проявляют к начальству должного уважения, – подвел итог Веллингтон и достал фляжку.
– А куда мы сейчас едем? – спросил Хирш.
– Полагаю, на невольничью площадь.
– Какую площадь? – одновременно переспросили Джек и Хирш.
– Место, где можно купить солдат. Ну, или какую-нибудь прислугу или даже невольницу. Джек, я заметил, тебе понравилась Ороре? Хочешь, мы подберем тебе невольницу того же типа? – спросил Веллингтон и, заметив на лице Джека смущение, довольно заулыбался.
– А пожрать там купить можно? Или там только невольники? – в свою очередь осведомился Шойбле. – А то даже руль уже не крутится и свечи не искрят.
– Что-нибудь придумаем, – пообещал Веллингтон и, отхлебнув из фляжки, снова убрал ее в карман.
Еще никогда он не пил эту порцию так долго.
112
Невольничья площадь представляла собой небольшую площадку, где едва могли разъехаться два грузовика. Дощатые помосты – одни побольше, другие поменьше, размещались вдоль каменной, побеленной цинком стены, и только на трех из них еще стояли пленники, на остальных товар был продан или увезен до следующего дня – главный торг здесь проходил с утра, а теперь уже было далеко за полдень.
Между тем головной джип правил к самой дальней площадке, возле которой не было даже зевак, только надсмотрщик с огромной суковатой палкой, утыканной, для острастки, десятком гвоздей.
– Эй, смотрите, это же нороздулы! – воскликнул Шойбле, едва успевая затормозить, чтобы не врезаться в джип.
Пассажиры поспешили выйти из пикапа и, приблизившись к помосту, стали глазеть на двоих нороздулов, вне всякого сомнения, это были они.
И мощь, и стать, все было при них. Даже потертая военная форма плотно сидела на мускулистых телах, однако глаза были затуманены. Время от времени невольники рычали, словно звери в зоопарке, и встряхивали головами, но сдвинуться с места им мешали толстые стальные цепи.
Бертуччи и его бойцы находились неподалеку и с неподдельным интересом рассматривали клыкастых монстров, невольно представляя себя под атакой этих солдат.
Из дощатой будки, расположенной тут же на помосте, вышел продавец.
– Что привело вас к нам, господа, коммерческий интерес или любопытство? – спросил он, потягиваясь.
Бертуччи покосился на Веллингтона, тот кивнул.
– Мне нужны эти солдаты, продавец.
– А ты знаешь, сколько они стоят, покупатель?
– Ты скажи, и я буду знать.