Острые предметы

Флинн Гиллиан

– В Уинд-Гапе нет ежедневной газеты, – сказала она.

– Верно, я репортер «Чикаго дейли пост», – пояснила я. – Из штата Иллинойс.

– Ну, подпиской на газеты занимается мой муж, – сказала она, поглаживая белокурую голову сына.

– Я не предлагаю подписку и ничего не продаю… Скажите, дома ли господин Нэш? Могу ли я с ним поговорить? Это ненадолго.

Мать с детьми ушли, все скопом, и через несколько ми нут появился Боб Нэш. Пригласив меня пройти в дом, он стал сбрасывать с дивана белье, чтобы освободить мне место.

– Черт возьми, здесь настоящая свалка, – громко проворчал он в сторону жены. – Прошу прощения за беспорядок,

мисс Прикер. У нас все пошло вразброд с тех пор, как не стало Энн.

– Ничего, не беспокойтесь, – отозвалась я, вытаскивая из-под себя детские трусики. – Я сама все время так живу.

Это было чистейшей ложью. Я унаследовала от мамы маниакальную чистоплотность. Разве что носки не глажу. Вернувшись из больницы, я некоторое время даже увлекалась кипячением: кипятила щипцы для бровей и для завивки ресниц, заколки, зубные щетки, просто ради удовольствия. В конце концов щипцы пришлось выбросить. Уж слишком много я думала по ночам об их теплых блестящих кончиках. Воистину дрянная девчонка.

Я надеялась, что Бетси Нэш исчезнет, в буквальном смысле слова. Она была такой хрупкой, что казалось, она вот-вот испарится и от нее останется лишь липкое пятно на диване. Но она не уходила и все посматривала то на меня, то на мужа, даже пока мы молчали, собираясь с мыслями. Словно боялась, что без нее разговор так и не начнется. Дети тоже маячили рядом, как маленькие белоголовые привидения, то ли скучающие, то ли отупевшие. Миловидная девочка, впрочем, была еще ничего, но ее младшая сестра, которая сейчас оторопело вошла за ней в комнату, похожа на поросенка и вряд ли станет секс-дивой – уж очень любит пирожные. Мальчик же напоминает тех хмурых скучающих парней, которых я видела при въезде в город, – вероятно, будет потом пить где-нибудь на автозаправке.

– Господин Нэш, я хотела бы узнать некоторые подробности о жизни Энн, для новой статьи, – начала я. – Вы мне уже кое-что рассказали, за что я вам признательна, но хотелось бы услышать больше.

– Что же, я не против, если это поможет привлечь к ее делу внимание общественности, – сказал он. – Что вы хотите знать?

– Во что она играла, какие блюда любила больше всего? Как бы вы охарактеризовали ее в двух словах? Была ли она лидером или ведомой? Много ли у нее было друзей или только несколько самых близких? Любила ли она школу? Чем занималась по выходным?

Родители Нэш молча смотрели на меня.

– Это для начала, – улыбнулась я.

– В этом лучше разбирается жена, – ответил Боб Нэш. – Детьми занимается она… в основном.

Он повернулся к Бетси, которая машинально складывала и разворачивала платье на коленях.

– Она любила пиццу и рыбные палочки, – сказала она. – Ладила со многими девочками, а дружила с несколькими; вы понимаете разницу. И много играла одна.

– Мама, посмотри, Барби нужна одежда, – сказала Эшли, суя матери под нос голую куклу. Реакции не последовало, тогда она бросила игрушку на пол и стала неуклюже кружиться по комнате, изображая балерину. Пользуясь редкой возможностью, Тиффани налетела на Барби и принялась крутить ее загорелые резиновые ноги.

– С характером была девочка, самая бойкая из всех моих детей, – продолжил Боб Нэш. – Ей бы мальчишкой родиться, играла бы в футбол. Она то и дело падала, просто потому, что носилась как оголтелая, и всегда ходила в ссадинах и синяках.

– Энн была моим «голосом», – тихо сказала Бетси и замолчала.

– Как это, миссис Нэш?

– Любила

поговорить. Рассказывала все, что ей приходит на ум. По-доброму. Как правило. – Она снова замолчала – по всей видимости, задумалась, и я не стала ее подгонять. – Знаете, я считала, что она когда-нибудь станет адвокатом или, например, спикером школьного парламента, потому что она… никогда не взвешивала свои слова. В отличие от меня. Мне постоянно кажется глупым все, что я хочу сказать. Энн, напротив, считала, что все ее мысли должны быть озвучены и услышаны.

– Вы спрашивали о школе, мисс Прикер, – перебил ее Боб Нэш. – Вот где разговорчивость ей вредила. Она иногда любила покомандовать, и нам не раз звонили учителя и говорили, что она дерзит одноклассникам. Бурный нрав.

– А мне кажется, что она была слишком остра на язык, – заметила Бетси Нэш.

– Да, Энн была чертовски остроумна, – кивнул Боб Нэш. – Иногда я думал, что она умнее меня. Иногда она сама считала себя умнее отца.

– Мама, посмотри на меня! – толстушка Тиффани, бездумно грызя ногу Барби, выбежала на середину комнаты и принялась кувыркаться.

Заметив, что мать обратила внимание на Тиффани, Эшли разозлилась, завизжала и сильно толкнула сестру. Потом хорошенько дернула ее за волосы. Тиффани завыла, широко открыв рот и от натуги покраснев; вслед за ней заплакал Бобби.

– Это Тиффани виновата! – крикнула Эшли и тоже захныкала.

Мой приход нарушил слабое равновесие. Многодетная семья – рассадник мелочной ревности, это я знала. Мне также было понятно, что дети Нэш ошалели оттого, что соперничали не только друг с другом, но и с погибшей сестрой. Мне было их жаль.

– Бетси, – тихо процедил Боб Нэш, приподняв брови. Она быстро схватила Бобби Дж. под мышку, одной рукой подняла с пола Тиффани, другой обняла безутешно рыдающую Эшли, и все четверо ушли.

Боб Нэш посмотрел им вслед.

– Так дочки ведут себя почти целый год, – сказал он, – как маленькие. Мне казалось, они должны хотеть поскорее стать взрослыми. С тех пор как не стало Энн, у нас все изменилось, более чем… – Он поерзал на диване. – А ведь это была настоящая личность, понимаете? Казалось бы, всего девять лет. Еще маленькая. Но Энн была личностью. Я мог догадаться, что она думает о разных вещах. Когда мы смотрели телевизор, я видел, что ей кажется смешным, а что глупым. С другими детьми так не выходит. Да что там – даже с женой так не бывает. А Энн – ее можно было почувствовать… – Боб Нэш прервался, будто потеряв голос. Он поднялся, отвернувшись от меня, прошелся вокруг дивана и встал передо мной. – Господи, как мне ее не хватает… Ну что мы без нее, к чему мы пришли? – Он обвел рукой комнату, потом махнул на дверь, из которой вышли жена с детьми. – Если к этому, то какой смысл? И еще, черт возьми, кто-то должен найти этого урода, пусть он мне объяснит: почему Энн? Я хочу знать. Я всегда думал, что с ней все будет в порядке.

Я молчала, чувствуя, как на шее бьется пульс.

– Господин Нэш, а не может ли быть, что причина кроется именно в сильной, как вы сказали, личности Энн? Возможно, что-то в ее характере натолкнуло кого-то на дурные мысли? Как вы думаете, нет ли здесь связи?

Он сразу сел, откинулся на спинку дивана, разведя руки в стороны, и старался казаться непринужденным, что говорило о том, что он насторожен.

– Кого натолкнуло на дурные мысли?

– Ну, мне известно, что Энн поссорилась с соседями. Кажется, она убила их птицу?