Освенцим. Любовь, прошедшая сквозь ад. Реальная история
Шрифт:
В марте 1939 года Словакия наконец официально провозгласила свою независимость и вышла из состава Чехословакии. Было создано поддерживаемое Третьим рейхом марионеточное правительство под руководством католического священника Йозефа Тисо [14] , возглавившего в 1938 году партию Глинки после смерти самого Андрея Глинки. Так Чехословакия прекратила свое существование де-юре и де-факто. Бежавший в Париж Бенеш попытался там сформировать чехословацкое правительство в изгнании, но власти Франции ему в этом навстречу не пошли, предпочитая видеть во главе временного правительства посла Чехословакии в их стране Штефана Осуски [15] , благо тот успел даже создать в Париже некую Чехословацкую армию. Хотя оба ратовали за воссоединенную Чехословакию, политические платформы словака Осуски и чеха Бенеша существенно расходились. К лету 1940 года конец их распрям положило падение
14
Йозеф Гашпар Тисо (словац. Jozef Gaspar Tiso, 1887–1947) – бывший министр здравоохранения и физкультуры Чехословакии (1927–1929), возглавлял Словакию с 13.03.1939 по 04.04.1945, сначала как премьер, с 26.10.1939 как президент, а с 1943 г. просто как «вождь» (словац. Vodca в подражание нем. Fuhrer), в среде как евреев, так и антифашистов в целом считался меньшим злом, нежели его премьер Войтех Лазарь Бела Тука (словац. Vojtech Lazar Bela Tuka, 1880–1946), но после ареста союзниками и выдачи их новым властям третьей Чехословацкой республики оба были приговорены к казни через повешение.
15
Штефан Осуски (словац. Stefan Osusky, 1889–1973), даже будучи лютеранином, проведшим большую часть сознательной жизни в США, оставался словацким националистом по убеждениям и после изгнания его Бенешем ровно на этом основании из состава правительства Чехословакии в изгнании в марте 1942 г. в большую политику не возвращался, а занялся чтением лекций по истории дипломатии и политологии сначала в Оксфорде, а с 1945 г. – в Колгейтском университете в Гамильтоне, штат Нью-Йорк.
Циппи и Тибор Юст запечатлели друг друга в ходе обучения азам фотографии как неотъемлемого компонента графического дизайна
После распада Чехословакии Шпитцеры почти сразу лишились дома. Глинкова гвардия в приказном порядке выселила всех евреев в старый еврейский квартал. Бросив мебель в квартире, из которой их выставили, Шпитцеры вынуждены были перебраться в коммуналку в ветхом до безобразия доме{96}.
На фоне этого Сэм продолжал играть все более активные и значимые роли в движении Сопротивления. Он помогал бойцам интербригад из еврейских добровольцев, отправившихся из Палестины в Испанию в 1936 году, да так там и застрявших. Многие из них до сих пор оставались политзаключенными в лагерях для интернированных по ту сторону Пиренейских гор{97}. Их оттуда мало-помалу вызволяли и переправляли в тайные лагеря для беженцев в расселинах Малых Карпат под Братиславой, а лично Сэм отвечал за их снабжение продовольствием и брошюрами с последними новостями из подполья.
С введением антисемитских правил и насилия перспектива отъезда в Палестину делалась все заманчивее. Обмозговав все, Сэм купил гоночный велосипед и фальшивое удостоверение личности, рассчитывая как-нибудь проскочить на нем через Венгрию, а оттуда как-нибудь добраться до Палестины транзитом через Турцию, но велосипед сломался задолго до границы, – и он его в сердцах выбросил на свалку вместе с самой идеей отъезда. Вместо этого он еще глубже погрузился в подпольную деятельность и даже вступил в чешскую организацию Сопротивления Obrana naroda [16] , закладывавшую и взрывавшую динамит на дорогах из Германии, в том числе и через Словакию, с целью замедления продвижения колонн немецких войск {98} .
16
«Защита нации» (чеш.).
Число «малых дел», к которым он был причастен, неуклонно росло.
Участвовал в работе подполья и Тибор, жених Циппи. Отслужив в свое время в армии водителем в войсках ПВО, он не считал свой воинский долг перед Чехословакией исполненным до конца, и теперь с удвоенными силами участвовал в работе движения Сопротивления. Он сотрудничал и с чехословацкими военными подпольщиками, и с еврейскими молодежными антифашистскими ячейками. Вступил в тайную сеть «Чешская миссия», подрывная деятельность которой координировалась правительством Чехословакии в изгнании, а оперативное управление осуществлялось из консульства Франции в Будапеште при содействии венгерской организации польских беженцев. Те обеспечивали бойцов чехословацкого Сопротивления фальшивыми документами якобы беженцев из Польши и помогали перебраться через границы и присоединиться к союзникам{99}. Кроме того, Тибор сотрудничал и с Ха-шомер ха-цаир, и с нееврейскими чехословацкими организациями{100}. У него было сразу две цели: избавить свою страну от фашизма и помочь еврейским беженцам выбраться в Палестину.
Не будучи активной участницей движения Сопротивления, Циппи прекрасно понимала, сколь высоки ставки, стоящие на кону. Их свадьба подождет.
Глава 4
«Их никому не побить!»
Многие варшавяне сразу же после немецкого вторжения принялись паковать вещи в надежде убраться из города. Счастливые владельцы собственных упряжек грузили на подводы целые сундуки одежды и утвари{101}. Большинство же сгребало все, что под руку придется, в заплечные мешки. Самые отчаянные покидали столицу налегке. Основной поток беженцев потянулся из Варшавы на восток, подальше от вторгшихся немцев, но далеко уйти никто не успел{102}. Железнодорожные пути, мосты и дороги были уже разрушены, и теперь асы люфтваффе бомбили и расстреливали застрявшие поезда, машины и гужевые повозки. Весь регион рухнул в состояние полного хаоса. Вишням же, сидя у себя в квартире, только и оставалось, что вслушиваться в бесконечную канонаду{103}.
Неделей ранее объявили о подписании договора о ненападении между нацистской Германией и Советским Союзом (он же пакт Молотова – Риббентропа). Подобные соглашения между могущественными державами в те годы заключались с неимоверной легкостью, так что и все бы ничего – вот только в данном случае высшее руководство двух стран заодно договорилось о разграничении сфер влияния в Восточной Европе, включая раздел между собой Польши.
Постоянно работающее радио давно стало неотъемлемым атрибутом быта семейства Вишня. Всю первую неделю сентября 1939 года из приемника нескончаемым потоком лились предупреждения о воздушных налетах. Можно подумать, что без этого никто не заметил и не услышал бы сотни германских бомбардировщиков в небе над городом, все выезды из которого к тому времени успели перекрыть немецкие солдаты. Костел был разбомблен прямо во время воскресной мессы. Десятки лишившихся крова прихожан искали там убежища и молили Всевышнего о пощаде, преклонив колена перед алтарем и уткнув лица в сложенные ладони. В ответ на их молитвы алтарь рассыпался фонтаном полыхающих обломков, а с внезапно открывшегося неба с грохотом обрушился на их головы град обломков купола.
Варшава тем не менее стойко сопротивлялась осаде{104}.
На улицах польские добровольцы возводили баррикады в надежде укрепить город и оказать хоть какое-то сопротивление смыкавшим кольцо окружения и наступавшим со всех сторон частям вермахта. Дети в том квартале, где жили Вишни, иначе как в сшитых матерями ватно-марлевых повязках на улицах теперь не показывались из-за густой гари и пыли. Попали бомбы и в еврейскую больницу. Раввины укрывали детей от авиаударов в траншеях, вырытых во дворе ее пациентами{105}. «По волнам воздушных налетов можно было сверять часы», – засвидетельствовал британский фотограф{106}. Зенитные батареи польских сил ПВО были в первые же дни войны подавлены вражеской артиллерией.
В том же сентябре начались и бомбардировки еврейского квартала города, причем на Рош ха-Шана, еврейский Новый год, пришедшийся на 13–15 сентября{107}.
Разрушенные жилые дома с ошметками человеческих тел под руинами. Клубы густого серого дыма, застящие картину бойни. Целые районы стерты с лица земли. Варшавяне, плутающие среди пылающих и дымящихся развалин, не в силах отыскать дорогу домой в дебрях изуродованного до неузнаваемости родного города…{108}
Треть Варшавы за тот страшный сентябрь была уничтожена полностью{109}.
За тот первый месяц войны, который Давид и его семья провели в осажденной Варшаве, они при свете дня из дома на улицу даже носа не показывали, поскольку массированные бомбардировки в это время велись немцами с особой интенсивностью. Иногда Вишни весь день так и пересиживали в подвале или ближайшем бомбоубежище. Земля под ногами сотрясалась, соседний дом сровняли с землей, но квартира Вишен каким-то чудом уцелела. Главное, протянуть еще чуток, успокаивали они себя после этого, а там, глядишь, и англичане с французами придут на выручку.