Освенцим. Любовь, прошедшая сквозь ад. Реальная история
Шрифт:
И тот сержант, не вдаваясь в национальный вопрос, взял Элиаху на работу. С тех пор отец Давида трижды в неделю ни свет ни заря взбирался в кузов армейского грузовика и отправлялся в Окенче [17] на немецкий военный аэродром. Обратно он возвращался в том же грузовике – и не с пустыми руками, а с каким-никаким хлебом и картошкой {123} .
17
Окенче (польск. Okecie) – район на юго-западе Варшавы с обширным полем, использовавшимся в качестве летного с 1910 г., и краткое название крупнейшего аэропорта страны при нем в 1934–1939 и 1969–2001 гг. (современный Международный аэропорт им. Фредерика Шопена, WAW).
Давид, который к 1940 году был рослым для своих четырнадцати лет и светловолосым юношей, старался, как мог, не отставать от отца. В свободное от учебы время он подряжался на любые подвернувшиеся работы – то дворником, то уборщиком, – благо грязи в гетто хватало в избытке. И приносил домой кое-какие честно заработанные объедки{124}. К тому же такая занятость помогала ему избегать привлечения к себе излишнего внимания элитных нацистских Schutzstaffel («отрядов охраны», сокращенно SS, или СС, в обиходе «эсэсовцы»){125}.
Гитлер учредил эту изначально военизированную охрану партийных учреждений в 1925 году, – и в СС традиционно принимались лишь отборнейшие головорезы, приносившие при поступлении на службу присягу верности лично фюреру{126}. Свита из эсэсовцев была непременным атрибутом появления на публике Гитлера и других высокопоставленных членов НСДАП. Из телохранителей они все более превращались в тесно переплетенную с нацистской партией спецслужбу с широчайшим спектром функций – от агитации и пропаганды до шпионажа и контрразведки. В этой жесткой иерархической системе стремительный путь наверх проделал щуплый баварский очкарик из аграриев Генрих Гиммлер, особо отличившийся на нивах пропаганды и сбора информации. К 1929 году он дослужился до поста рейхсфюрера СС – и быстро слепил из попавшей в его руки организации жуткого зверя. К 1940 году под контроль СС были поставлены все главные средства проведения в жизнь нацистской политики террора, включая гестапо – тайную полицию, занимавшуюся устранением «врагов рейха», – а также концентрационные лагеря и лагеря смерти. К описываемому времени появились у СС и собственные войска (Waffen-SS), действовавшие независимо от вермахта{127}.
Гиммлер создал при СС Главное управление по вопросам расы и поселения, отвечавшее, среди прочего, за идеологическую подготовку личного состава СС и проверку потенциальных новобранцев, равно как и невест действующих офицеров на соответствие критериям расовой чистоты. Желающих было хоть отбавляй, и все они подвергались строжайшей проверке как по физическим характеристикам – от цвета глаз и волос до антропометрических данных, – так и по генеалогическим – на предмет отсутствия нежелательных примесей в их нордической крови. Таким образом, члены СС становились, по сути, хранителями немецкой расы, призванными затиранить и в конечном итоге стереть с лица земли все прочие нечистые расы недочеловеков. Большинство эсэсовцев исполняло свой долг с упоением{128}.
Высшей властью над Варшавским гетто как раз и обладали СС и гестапо, хотя им и полагалось согласовывать свои действия с командованием вермахта и войск СС{129}. В организационном плане руководство СС действовало через подконтрольный Judenrat (еврейский совет), призванный выступать посредником между СС и населением гетто{130}. Назначенным эсэсовцами в Judenrat евреям выпадала незавидная доля отвечать за исполнение всей общиной директив СС, включая самые дискриминационные и жестокие. Judenrat также отвечал за поддержание гетто в пригодном для жизни состоянии, охрану порядка на всей его территории и привлечение евреев к общественно полезному труду{131}.
Однако это не мешало немецким солдатам и эсэсовцам постоянно ошиваться в гетто и измываться над евреями. Иногда хватали первых встречных и принуждали гнуть спину на самых тяжелых ручных работах наподобие погрузки щебня или возведения стен. А в награду за это вместо кормежки избивали их резиновыми дубинками{132}
Конец ознакомительного фрагмента.