Освобождаясь от пут

[] enahma

Гарри нахмурился. Северус, как всегда, выполнил свое обещание устроить ему отработку, и он не мог пропустить ни одной из них. В этом году у него было уже четыре наказания: первое – за взрыв на уроке зельеварения, второе – за сломанный нос Рона, третье – за бег по коридору, а четвертое – за заслуженное избиение Малфоя. Гарри с удивлением понял, что теперь он чаще нарушал правила и был более агрессивным, чем прежний Гарри. Раньше он никого не избивал, а теперь за два месяца у него было уже две драки.

Эта тенденция ему не нравилась. Если он не будет достаточно осторожен, то действительно должен будет отправиться в школу Святого Брутуса, чтобы научиться самообладанию. Школа Святого Брутуса – мысль о ней заставила его подумать о Дурслях. Вероятно, он никогда не вернется на Прайвет-драйв, никогда больше не увидит семью, которая безмерно презирала его, игнорировала и считала уродом, ни на что не годным мальчишкой. Контраст между ними и Северусом был настолько сильным, что Гарри устыдился мысли, что приемный отец хотел вычеркнуть его из своей жизни. Северус никогда от него не отгораживался. Вместо этого он принимал его, любил, беспокоился о нем, беседовал с ним, покупал ему одежду, книги, принес новый набор для зельеварения (на крышке было написано: «Для продвинутых зельеваров и мастеров зельеварения», Гарри даже спросил Северуса, купил ли тот его для себя), сливочное пиво, конфеты каждый раз, когда они ходили в Хогсмид, охранял его сон, утешал после кошмаров, помогал с учебой, если тот нуждался в наставнике и, в довершение всего, гордился им перед всей школой.

Он был глуп, когда думал, что Северус собирается отстраниться от него.

Но между ними было кое-что невысказанное, и это его очень тревожило.

Закончив чистить загон, Гарри привел одежду в порядок и направился убирать двор. Воздух был чистым, но с севера дул ледяной и едкий, как кислота, холодный ветер. Шла последняя неделя ноября.

Как только он вышел из помещения, его глаза заметили тонкую фигурку, стоявшую в конце двора. Мужчина или женщина устало прислонился к забору, голова была закрыта капюшоном и прислонена к холодной древесине забора.

Гарри забыл о работе и подошел к изнуренной фигуре, осторожно прочистив горло.

– Хмм. Я могу вам помочь?

Голова поднялась с забора, и глаза теперь были направлены на Гарри. Это была Лиэ, сестра Януса. Когда они посмотрели друг на друга, Лиэ сильно покраснела и как можно быстрее отвела глаза. Гарри смутился от внезапного непонятного чувства, очень похожего на то, которое он в прошлом году ощущал каждый раз, когда видел Чу.

– Нет, спасибо, – прошептала девочка, но не двинулась.

Гарри переступал с ноги на ногу, он не знал, что сказать, как продолжить беседу и должен ли он вообще ее продолжать. Но потом Лиэ снова посмотрела на него.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она с серьезным выражением лица.

– Чищу загон эльфоплюев, – пожал плечами он. – Отработка.

На сей раз девочка тотчас же посмотрела на него, по-видимому, ошеломленная.

– Отработка? У тебя? – покачала она головой. – Кто ее назначил?

– Профессор Снейп, – усмехнулся Гарри.

Девочка была в сильном замешательстве.

– Ты шутишь.

– Нисколько, – Гарри улыбался от уха до уха. – Я побил одного из его драгоценных слизеринцев.

– О, это! – Лиэ слабо улыбнулась. – Янус сказал мне. У тебя была драка с Малфоем из-за Забини, не так ли?

– Я вижу, у тебя есть шпионы среди слизеринцев.

– Мой брат тоже имеет своего шпиона среди хаффлпаффцев, – на этот раз улыбка Лиэ была настоящей. – И у тебя есть секретные агенты в Гриффиндоре и в Слизерине.

– Не забывай про Рэйвенкло! – хихикнул Гарри.

– Почему?

– Профессор Флитвик – декан этого факультета.

– Он тоже работает на тебя?

– О да. Главная цель его жизни – убедить отца отправить меня на его факультет, – Гарри подмигнул ей и, наклонившись поближе, тихо прошептал: – Единственное, чего мне недостает, – двойной агент в Хаффлпаффе.

– Тогда я должна вам сообщить, мистер Снейп, что среди нас вы не найдете никого, кто работал бы на вас. Наш факультет известен нашей преданностью.

– Преданностью – это я понимаю. Но к кому?

– Я предана каждому, кого уважаю или люблю.

– А что ты чувствуешь к своему факультету?

– Я уважаю его традиции, – абсолютно серьезным тоном сказала Лиэ.

– Ты очень серьезна, не так ли?

– Всегда.

Гарри злорадно ухмыльнулся.

– А как насчет хихиканья в оранжерее во время уроков гербологии?

Лиэ снова покраснела, веснушки горели на бледном лице, в ее глубоких синих глазах светилась досада. Она опустила голову, и шелковистые волосы цвета красного дерева упали на лицо.

В следующее мгновение Гарри признался себе, что она красива. Минуту спустя от своих чувств ему стало так неловко, что он отстранился и начал запинаться от смущения.

– Извини, я должен закончить свою работу, – он повернулся на каблуках и оставил девочку.

Тихий звук остановил его. Посмотрев вокруг, он увидел, что Лиэ вошла во двор.

– Не возражаешь, если я тебе помогу? – спросила она, и Гарри кивнул.

**************************************************************************

Он все еще неровно дышал, когда вернулся домой. Он широко улыбался и чувствовал себя настолько возбужденным и полным сил, что хотелось прыгать, бегать или подраться с кем-нибудь, с кем угодно…

Северус, напротив, не был счастлив.

– Завтра прибудут авроры и снова проверят студентов, – тяжело произнес он. Гарри побледнел, и ощущение счастья исчезло, как будто его и не было.

– Но мистер Патил снова будет здесь, не так ли? – с надеждой спросил Гарри.

– Нет, – покачал головой Северус. – Он за границей, уехал во Францию на международную встречу.