Освобождаясь от пут
Шрифт:
– Я не называл его Ты-Знаешь-Кем. Я только использовал придаточное предложение, как ты отлично знаешь, – сказал Гарри, скрестив руки на груди.
Северус поднял бровь.
– В самом деле.
Гарри покачал головой.
– Папа, ты передразниваешь профессора Снейпа!
Северус ухмыльнулся и, наклонившись вперед, прошептал на ухо Гарри:
– Я расскажу тебе секрет. Я и есть профессор Снейп.
– Я тебе не верю, – сказал Гарри. – Ты гораздо лучше его.
– Действительно? Тогда наказание тебе за неуважение к профессору, – он отклонился назад. – Завтра.
– Ты не можешь говорить серьезно.
– Я полностью серьезен.
– С Филчем? Хагридом? МакГонагалл?
– Со мной.
– С Невиллом?
– Нет, – серьезно сказал Северус. – Дополнительные занятия по зельеделию для вас двоих закончились. Теперь даже Невилл сможет удовлетворить требованиям экзаменов, так что я не вижу необходимости тратить свое свободное время на приготовление глупых зелий. Вместо этого ты поможешь мне варить зелья для мадам Помфри. Хорошо?
Гарри кивнул. И кое-что неожиданно пришло ему в голову.
– Папа?
– Хмм?
Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос, но в следующий момент не услышал своего голоса. Игроки вышли из раздевалок к мадам Хуч, которая судила матч. Она стояла в центре поля, ожидая две команды, держа в руке метлу.
Гарри не услышал ее слов, но знал их наизусть. Она просила игроков вести честную игру и приказывала сесть на метлы. Они так и сделали.
Затем мадам Хуч громко свистнула в свой серебряный свисток, и игра началась.
Джордан снова комментировал матч, как обычно, поправляемый МакГонагалл.
Гарри просто помахал Северусу и, пытаясь перекричать толпу, закричал: «Позже!». Северус кивнул, и они перенесли свое внимание на поле.
Первой, кого заметил Гарри, была Чжо, и он почувствовал, как его сердце остановилось. Он не думал о ней месяцы, он даже не замечал ее в этом году. Неожиданно он почувствовал себя смущенным и виноватым. Это было слишком просто для него -забыть ее после того, что он причинил ей смертью Седрика. Гарри закрыл глаза и слегка задрожал. Он не слышал комментариев Джордана. Весь мир онемел для него, и он пожалел о том, что пришел смотреть матч. Он не хотел быть здесь. И он не хотел быть нигде. Это жизнь была слишком тяжела. Гарри бы хотел прижаться к Северусу ради небольшой помощи и подкрепления, но простая мысль об этом заставила его покраснеть – он, прижимающийся к Северусу в середине слизеринской толпы! Что это сделает с репутацией Северуса? Не говоря уже о репутации Гарри, или, лучше сказать, Квайетуса.
Он с усилием отрыл глаза, чтобы смотреть на матч, избегая, как только возможно, бросать взгляды на Чжо. Когда глаза наталкивались на нее, на него накатывала новая волна вины. «Убей лишнего!», и он чувствовал, что не может пошевелиться. Он ненавидел себя за свою слабость. Он открывал глаза и заставлял себя смотреть матч снова и снова.
Гриффиндорская команда была так же хороша, как и раньше. Охотники играли в полной гармонии, двое отбивал, близнецы Уизли, были быстрыми и точными, Симус искал снитч, однако Чжо не летала следом за ним, в отличие от Гарри.
И Рон – Рон летал на старой гарриной Молнии. Гарри почувствовал, как вспотели его ладони. Его чувства по отношению к Рону начали меняться. Он не был так уверен, что все еще хочет быть его другом. Была ли это вина Перси? Или самого Рона? Гарри не мог ответить на свой собственный вопрос. Он просто чувствовал горечь, когда смотрел на своего бывшего друга.
Неожиданно их глаза встретились. На короткий момент Гарри думал, что Рон помашет ему или улыбнется, их взгляды были такими напряженными. Но затем выражение лица Рона сменилось на усмешку, и Гарри почувствовал за ней чистую ненависть. Просто отлично. Рон, сидящий на ЕГО метле и усмехающийся ему. Жизнь прекрасна, не правда ли?
Гарри бросил взгляд на гриффиндорцев, вскочивших и прыгавших от возбуждения. Матч был очень напряженным и сбалансированным, Гарри видел, что ловцы определят финальный результат. Слизеринцы вокруг него кричали, громко поддерживая команду Рэйвенкло. Единственными исключениями были Арес и Северус.
Гарри все еще не мог нормально слышать. Он только смотрел матч в созданной им самим тишине, когда гриффиндорские охотники пасовали кваффл друг другу, красиво избегая бладжеров и игроков другой команды.
Бладжер атаковал Анжелину, но она увернулась от него, а Джордж подлетел и отправил его по направлению к рэйвенкловскому охотнику, который в этот момент сумел поймать кваффл и быстро повернулся. Бладжер остался немного позади. Джордж снова подлетел и ударил его изо всех сил.
Затем это произошло.
Глаза Рона были устремлены на приближающегося охотника, а взгляд – на кваффл в ее руках. Он так сильно сконцентрировался, что не заметил бладжер, несущийся к нему на полной скорости.
Джордж крикнул что-то неразборчивое, Фред закрыл глаза руками.
Анжелина закричала, Симус, не мигая, застыл в ужасе.
Все шумы замерли и время, казалось, остановилось или замедлилось – это чувство заставило Гарри вспомнить тот момент, когда Питер Петтигрю бросил в него Смертельное проклятие.
Но теперь Гарри был уже на ногах, его рука двигалась по направлению к поясу, за который была заткнута его палочка.
В следующий момент бладжер ударил Рона в висок. Внезапно его залило кровью, свежей и яркой. Болезненное выражение появилось в глазах его друга, затем они потеряли свою яркость и устало закрылись.
Это было, как во сне или как будто Гарри видел замедленный фильм. Руки Рона выпустили метлу, он потерял равновесие и начал падать, метла выскользнула из-под него.
Неожиданно все вернулось к своему нормальному состоянию и скорости.
Гарри вытащил свою волшебную палочку и, указав на падающую фигуру, закричал во все легкие:
– ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА!
Это заклинание всегда первым приходило ему на ум. К счастью, тело Рона неподвижно повисло в воздухе, только капающая кровь показывала, что существует явление, называемое гравитацией.